Читаем Варвары полностью

Катя (топая ногой). Молчите! С вами не разговаривают... Идемте! (Берет Анну за руку.)

Анна. Я: простите меня... не могу... мне некогда...

Катя. Я понимаю... Я буду с вами... Идемте! (Ведет ее в глубину сада. Степан недоумевает. Идут Редозубов и Павлин, Редозубов растрепан и взволнован.)

Редозубов. Будь свидетелем, Павлин... давеча сына сманили... напоили... теперь дочь... (Степану.) Ты кто?

Служащий? Зови господ... Гляди, Павлин...

Степан. Вы ошибаетесь, почтенный...

Редозубов. Мне все равно! Здесь - вертеп, да Ах, фармазоны, а? Зови их!

Степан. Не хочу...

Редозубов. Как? Я тебе говорю, а ты...

(Черкун идет.)

Павлин. Они - студент:

Редозубов. Aгa! Значит, одна шайка:

Черкун (спокойно) Что такое? В чем дело?

Редозубов. Где дочь?

Черкун. Не знаю...

Редозубов. Врешь, фармазон!..

Черкун (Степану). Что такое - фармазон?

Степан. Первый раз слышу...

Редозубов. Не шути, барин! Где дочь?

Павлин. По-научному если - франкмасон говорится.

Черкун. Послушайте, старик: ваша дочь бросала в меня камнями, а больше я ничего не знаю о ней... Вы понимаете?

(Катя бежит.)

Редозубов. А это что? Катерина... кто велел...

Катя. Ну, не шуми... Иди сюда! Иди, иди... не бойся, он не пойдет...

Редозубов. Дочка моя! Не место тебе тут...

Катя (Черкуну). Вы - не ходите! Слышите... вы! Урод!.. (Уходит, увлекая за собой отца. Степан смеется. Черкун, улыбаясь, смотрит на него. Павлин поджал губы и наблюдает.)

Черкун. Нелепо... но очень мило, право! Славная девчушка... Пришла, командует... гм...

Степан (смеясь). Ах, черт возьми! Ведь ловко, патрон?

Черкун. Надо поговорить со стариком...

(На заборе появляется голова Гриши. Лицо у него испуганное.)

Павлин. Осмелюсь сказать - вы его вполне потрясли и нарушили...

Черкун (Степану). Это кто?

Степан (усмехаясь). Местный мудрец... и прочее, что потребуется...

Гриша. Барин, эй!

Черкун. Ну?

Гриша. А он меня не бил... ей-богу!

Катя (бежит). Послушайте... вы! Подите сюда: отец зовет вас... Ну, чего вы зубы оскалили? Я все знаю про вас... У-у, рыжий! (Показывает ему язык и убегает Степан разражается хохотом. Павлин не знает, как отнестись к этому. Черкун улыбается, идет на зов Кати. Гриша опасливо следит за ним.)

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Тот же сад. Вечер. Солнце заходит. На деревьях висят разноцветные фонарики. Стол уставлен винами и закусками; вокруг него, в беспорядке, разнообразные стулья. Около стола возится Степа; Матвей Гогин, одетый очень чисто, открывает под деревьями бутылки пива. В глубине сада у забора стоит Притыкин; рядом с ним Монахов тихонько наигрывает на кларнете. В доме шумят. Кто-то одним пальцем играет на пианино "Чижика" и все сбивается. Хохочет исправник.

Матвей. Я уже около трех сотен накопил...

Степа. Какое мне дело до этого?

Матвей. Значит - не дурак...

Степа. Я не говорила, что вы дурак. А вот вы жадный... всё про деньги говорите... как все мужики...

Матвей. Что ж - мужики?

(Черкун идет к столу, вслед за ним Надежда.)

Черкун. Степа, дайте сельтерской! (Надежде.) И вы захотели освежиться? Душно там, да?

Надежда. Нет... ничего...

Черкун. Почему это вы так... странно смотрите на меня?

Надежда (негромко). Что же тут странного?

Черкун (усмехаясь). Не дать ли вам холодной соды... сельтерской, а?

Надежда. Нет, я не желаю...

Черкун (идет обратно). Ну-с, пойду доигрывать...

(Надежда медленно идет за ним.)

Матвей (упрямо). Что я мужик, ничего не значит! Степан Данилыч студент, он все знает... он говорит - раньше все люди мужиками были, а потом, которые умные, господами сделались... вот оно!

Степа. Отстаньте... не люблю я таких...

Матвей. Женимся - полюбите... Я парень здоровый...

Степа (как бы про себя). Я в монастырь уйду...

(Идут исправник и Цыганов, оба выпивши.)

Матвей (смеется). Ну, это вы врете... в монастырь... тоже!

Исправник (у стола). Здесь все прекрасно, но закуска и выпивка далеко.

Цыганов (наливая вино). Она - эпическая женщина...

Исправник. Вы всё про нее?.. Н-да... зверь! Я вот два года за ней ухаживаю... Мужчина не урод, как видите, военный и прочее. Вы, говорит, не герой... А почему я не герой? Неизвестно. И, наконец, что такое - герой? В уездном городе и вдруг - герой! Смешно...

(Монахов и Притыкин идут к столу.)

Богаевская (кричит). Яков Алексеевич, вам сдавать!

Исправник (идет с куском в руках). Спешу...

Цыганов (Монахову). А мы вот всё говорим о вашей супруге...

Монахов. Приятно слышать... А что именно вы говорите, если это не секрет?

Цыганов. Хотим понять, что она такое? И не понимаем...

Притыкин. Женщину очень трудно понять:

Монахов. Это ты про Марью Ивановну?

Притыкин (дергает его за рукав). Нет, вообще... Редкие понимают женщину...

Монахов. Что мне нужно, я, батя, понял... а что не нужно, того и понимать не надо...

Притыкин. Это, конечно, спокойнее. Опять же - всего никогда не поймешь...

Цыганов. Где вы ее достали, мой друг, а?

Монахов. В епархиальном училище за обедней заметил...

Притыкин. Вон она идет... и доктор около...

(Смеется. Монахов негромко вторит ему. Цыганов смотрит на них, и усы его презрительно вздрагивают.)

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза
Север и Юг
Север и Юг

Выросшая в зажиточной семье Маргарет вела комфортную жизнь привилегированного класса. Но когда ее отец перевез семью на север, ей пришлось приспосабливаться к жизни в Милтоне — городе, переживающем промышленную революцию.Маргарет ненавидит новых «хозяев жизни», а владелец хлопковой фабрики Джон Торнтон становится для нее настоящим олицетворением зла. Маргарет дает понять этому «вульгарному выскочке», что ему лучше держаться от нее на расстоянии. Джона же неудержимо влечет к Маргарет, да и она со временем чувствует все возрастающую симпатию к нему…Роман официально в России никогда не переводился и не издавался. Этот перевод выполнен переводчиком Валентиной Григорьевой, редакторами Helmi Saari (Елена Первушина) и mieleом и представлен на сайте A'propos… (http://www.apropospage.ru/).

Софья Валерьевна Ролдугина , Элизабет Гаскелл

Драматургия / Проза / Классическая проза / Славянское фэнтези / Зарубежная драматургия