Васек Трубачев и его товарищи. Девочка из города

— А чего же тебя черти чуть свет по двору носят? Я думал, ты после порки бегаешь, — зевая, сказал он.

— Нет, я с ведром… Как бы не увидели нас вместе, — забеспокоился Петя. — Я пойду, Мазин.

— Ну, иди! А я посплю еще, — задергивая занавеску, сказал Мазин.

Петя побежал по улице.

«Где еще колонка есть, — припоминал он, — или водопровод?»

Колонки поблизости не было.

«В школе! — вдруг вспомнил Петя. Школа была недалеко от их дома. — Легче всего там! Еще рано, ребят нет, а Грозному скажу — отец послал».

Крыльцо было чисто вымыто дождем. На перилах висели половики из раздевалки. Где-то в классах грохотали передвигаемые парты. Слышно было, как Грозный выговаривал уборщице, что она плохо моет пол под партами.

Петя пробрался в умывалку, открыл кран и подставил ведро. Вода текла медленно.

«Сбегаю пока, посмотрю, повесили уже газету или нет», — решил Петя.

В коридоре у классной двери висела новая газета.

«Повесили!»

Петя на цыпочках подошел к ней. Статья Коли Одинцова под жирным заголовком «Жизнь нашего класса» действительно пестрела фамилией Трубачева.

«Вот свиньи! Ну свиньи! — возмутился Петя. — Написали бы: «один мальчик», а то полную фамилию напечатали».

Он вдруг хлопнул себя по лбу, вытащил из кармана химический карандаш, плюнул на ладонь и не раздумывая жирно замазал фамилию Трубачева, потом оглянулся и бросился бежать.

«Вот Мазин обрадуется! Скажет: молодец ты, Петька! — ликовал он, расплескивая себе на ноги воду и сгибаясь под тяжестью ведра. — И как это мне повезло так! Даже Грозный меня не видел».

По дороге он встретил Екатерину Алексеевну.

— Куда ты бегал? Уже в нашей колонке вода пошла. Иди скорей, поешь и в школу собирайся. Я сейчас приду.

«Пока она придет, я ей полным-полно воды натаскаю. На три дня!»

Петя перелил воду в бак, схватил второе ведро и побежал к колонке.

* * *

Мазин взял книги, вышел во двор и тихонько свистнул. Никто не откликнулся.

«Ушел без меня, видно! Не опоздать бы мне», — забеспокоился Мазин.

К забору подошла молодая женщина в меховой шубке и теплом платке.

Мазин сорвал с головы шапку и широко раскрыл перед ней калитку. Он узнал Петину мачеху.

Глава 27 ПОДОЗРЕНИЕ

В коридоре около газеты толпились ребята. Через их головы испуганно выглядывали девочки.

— Кто же это? Кто же это? — слышались взволнованные голоса.

— Жирно замазал!

— Одну только фамилию!

— Специально!

— Ох, и попадет за это!

— Одинцов, видел? Пропала твоя статья!

— Не нужно было писать ее!

— Эх, ты, испугался! «Не нужно писать»!

Одинцов молча кусал губы. Лида Зорина черными тревожными глазами об — водила все лица:

— Неужели это кто-нибудь из нашего класса?

Синицына, расталкивая всех, вынырнула из кучи ребят:

— Ой, девочки! Когда же это он сделал?

— Кто «он»? — сердито прикрикнул на нее Одинцов. — Ты знаешь? Держи язык за зубами!

— Фу! Чтой-то мне держать язык за зубами! Это ты бы не расписывался в своей заметке. А то Трубачев! Трубачев! Трубачев! — съязвила она. — Сам на своего товарища написал!

— Не твое дело! Уходи отсюда!

— И пойду… Скоро звонок. Мое дело маленькое. Кто замазал, тот и отвечать будет. Не хотела бы я быть на его месте!

— А я не хотела бы быть на твоем месте, Синицына, — тихо сказала Валя Степанова, складывая под подбородком ладони и крепко зажмуривая веки. — Ни за что, ни за что не хотела бы я быть на твоем месте!

— Скажите, какая артистка нашлась! «Ни за что! Ни за что»! Почему это? — передразнила ее Синицына.

— Потому что ты говоришь, как чужая, — твердо сказала Валя Степанова.

— «Чужая»… — протянула Синицына, глядя на нее злыми глазами. — А ты своя?

— Она своя! Она наша! — крикнула Надя Глушкова. — И потому ей всех жалко. А тебе никого не жалко.

— А кого мне жалеть? Вот еще! Не надо было фамилию замазывать! Я за других не отвечаю. И нечего ко мне придираться.

— Да кто к тебе придирается? Отстань, пожалуйста! — с досадой отмахнулась Валя Степанова.

— Ладно, ладно! Я все понимаю… И насчет стихов тогда придрались. Завидуете мне — вот и все!

— Завидуем? — Девочки удивленно переглянулись.

— Да, завидуете! А больше я ничего не скажу! И кто замазал — не скажу! — крикнула Нюра.

— Синицына, на кого ты думаешь, говори прямо! — подбежала к ней Зорина.

— На кого думаю? Это мое дело! — сказала Синицына, уходя в класс.

— Бормочет какие-то глупости, — пожала плечами Валя.

— Я знаю, про кого она говорит, — хмуро сказал Медведев, поглядев вслед Синицыной. — Ладно, Митя скорей нас разберется! А я прямо скажу: довели человека до зла. Одинцов не имел права…

— Нет, имел!

— Если дружишь, так не подводи товарища, вот что!

— Одинцов звеньевой… да еще редактор!

— А Трубачев — председатель совета отряда!

— Ну и пропал он теперь!

Девочки собрались в кучку и шепотом разговаривали между собой.

— Лучше прямо сказать, чем за глаза, — слышался взволнованный голос Лиды Зориной.

— Конечно, это обидно… Надо прямо спросить, — соглашалась с ней Степанова.

— Нет, нет! Не надо! Лучше подождать. Он и сам сознается, если это он! — горячо возражали им девочки.

В коридоре показался Мазин.