Васек Трубачев и его товарищи. Книга 1

— Немного, — сказал Сергей Николаевич. — А если б не было Беломорско-Балтийского канала, как бы ты поехал?

Мазин показал длинный путь вокруг северных берегов Европы и тотчас уточнил время:

— Семнадцать суток потратил.

— Хорошо, Мазин! Я вижу, что ты действительно окреп. Теперь расскажи нам все, что ты знаешь о Беломорско-Балтийском канале. А если ты ошибешься, то Трубачев тебя поправит.

Мазин ровным и бесстрастным голосом начал рассказывать:

— Беломорско-Балтийский канал тянется на триста километров.

— На двести, — поправил его Трубачев.

Он стоял выпрямившись, под рыжим завитком лоб его стал влажным, глаза блестели.

— На двести километров, — спокойно поправился Мазин и взял указку. — Канал соединяет Онежское озеро с Белым морем…

Мазин обращался с картой вежливо и осторожно.

Ребята, облокотившись на парты, внимательно следили за указкой, двигающейся вдоль канала. Петя Русаков вертелся, нервно потирал руки и обводил всех торжествующим взглядом. «Ну, как Мазин? Вот вам и Мазин!» — говорили его взволнованные глаза.

— Хорошо, Мазин! Пожалуй, тебе и Трубачев не нужен, а? — сказал Сергей Николаевич.

— Нет, пусть стоит. Я к нему привык, — заявил Мазин.

— Отвыкай. Трубачев всю жизнь не будет стоять с тобой рядом… Трубачев, садись!

— Пусть стоит! — тревожно выкрикнул Русаков.

Все головы повернулись к нему. Он смутился и юркнул под парту.

Отпуская Мазина, Сергей Николаевич похлопал его по плечу и сказал:

— Совсем хорошо, Мазин! Я очень рад за тебя. Я вижу, ты поймал быка за рога. Смотри не упускай его больше! А Трубачеву скажи спасибо… Трубачев!

Васек вскочил. Учитель посмотрел на его взволнованное лицо:

— Молодец!

Когда Сергей Николаевич вышел, в классе поднялся шум.

Русаков бросился к Мазину и, забыв утреннюю размолвку, обнял его:

— Здорóво, Колька!

Ребята тоже радовались:

— Вот так жирняк!

— Повезло тебе!

— Держись крепче за Трубачева!

— Привяжи к себе веревочкой! — добродушно острили они.

Толстые щеки Мазина лоснились и набегали на нижние веки, щелочки карих глаз лениво и ласково глядели на ребят.

— А насчет мачехи твоей я подумаю, — улучив минуту, ни с того ни с сего шепнул он Русакову.

Саша и Одинцов поздравляли Трубачева.

— Здорово подогнал его! А я боялся — у меня прямо в ушах зазвенело, когда Сергей Николаевич вас обоих вызвал, — сказал Саша.

— А Русаков-то? Вот кто вертелся, как карась на сковороде!

— Верный товарищ! Преданный, как собака! — восхищенно сказал Саша. — Такой — на всю жизнь!

— А мы трое? Не на всю жизнь? — ревниво спросил Одинцов.

Васек вспомнил морозный вечер и огромную желтую луну над снежным прудом.

— Я за нас троих головой ручаюсь!

— Я тоже, — тихо сказал Одинцов.

— А обо мне и говорить нечего! — радостно улыбнулся Саша.

Все трое вошли в класс растроганные и счастливые. После уроков Васек бежал домой, размахивая сумкой и толкая прохожих.

«Молодец! Молодец! Молодец!» — повторял он про себя.

Во дворе для охлаждения он бросился в сугроб и, вывалявшись в снегу, предстал перед теткой.

— Тетя Дуня, я молодец!

— Вижу, — сказала тетка и, повернув его обратно, сунула ему щетку: — Обчистись в сенях, молодец!

Глава 18 Важный вопрос

Зима наконец устала. Она притихла, порыхлела, а на небо вышел новый хозяин — весеннее солнце. Ребята, расстегнув пальто, шли из школы. В толпе слышались веселый насмешливый голос Одинцова, ленивые замечания Мазина, смех ребят. Звонко перекликались девочки. На каждом углу толпа редела; уходившие домой долго пятились задом, сожалея о том, что приходится расставаться.

Лиде Зориной тоже не хотелось расставаться с товарищами. Она прыгала у своей калитки и все уговаривалась да уговаривалась с подружками о каких-то пустяках на завтра.

Наконец все голоса смолкли. Лида быстро побежала по дорожке. Она была взволнована больше всех. Митя выздоровел, и сегодня на сборе поставили на обсуждение ее заметку об отношениях девочек с мальчиками. Об этом необходимо рассказать маме, а если не маме, которая еще не скоро придет с работы, то хотя бы кому-нибудь.

Но дома обычно в это время бывали только соседи: старичок бухгалтер Николай Семенович и молоденькая Соня, ужасная копуша, которую Лида долго будила каждое утро.

Наверно, им тоже очень интересно послушать, как прошел сбор.

У крыльца стоял какой-то высокий молодой человек в лыжном костюме, с широким смешным носом и темным пушком на верхней губе. Он нетерпеливо поглядывал вокруг и время от времени, постукивая двумя пальцами в Сонино окошко, басил:

— Сонечка, поторопитесь!

— Сейчас! Сейчас! — кричала в форточку Соня. Лида замедлила шаг и на всякий случай вежливо кивнула головой:

— Здравствуйте!

— Привет! Привет! Вы из школы? Какая смена? — деловито осведомился юноша.

— Я в первой смене, но сегодня после обеда у нас был сбор.

— Ого! Это, значит, часиков пять уже! Сонечка, поторопитесь!

— Может, и не пять, но у нас сегодня разбирали очень важный вопрос, — задерживаясь на крыльце, сказала Лида.

— Важный вопрос? Ого! Какой же это вопрос? — поглядывая на Сонино окошко, спросил юноша.

— Это, знаете, о дружбе девочек с мальчиками. У нас в классе… — охотно начала Лида.