Васёк Трубачёв и его товарищи. Книга первая

«Из школы идут! Поздно. Наверно, совет отряда был у них, — подумал Васёк. — У нас тоже часто бывал совет отряда… я сам объявлял ребятам об этом!»

Васёк прислонился лбом к холодному стеклу. Потом быстро отодвинулся. На улице стояли три знакомые фигуры. Одна из них отделилась и быстро ушла: Васёк узнал Булгакова.

«Зачем он приходил?»

На лестнице послышались шаги и голос Лиды Зориной:

— Здесь даже дверь не заперта… Трубачёв, ты дома?

Из-за плеча Зориной выглядывал Одинцов.

— Я дома, — сказал Васёк, вопросительно глядя на обоих. — Идите в комнату.

— Здоро́во! — развязно сказал Одинцов и тут же смутился.

— Здравствуй! Мы пришли узнать, как твоё здоровье, — поспешила на выручку Лида и вдруг заметила измятые подушки и свисающую с кровати куртку.

— Ой, какой беспорядок! Это убрать надо! Сейчас Сергей Николаевич придёт.

— Сергей Николаевич? — Васёк сдвинул брови и посмотрел на Одинцова. — Зачем?

Одинцов пожал плечами:

— Не знаю.

— Нет, знаешь. И говори. А то опять… сам пришёл, а сам…

— Честное пионерское… — торжественно начал Одинцов.

Но Лида решительно перебила его:

— Никаких объяснений! Сказал — приду! И всё. Понимаешь? А у тебя беспорядок, на полу обрезки какие-то. Давай щётку!.. Одинцов, раздевайся.

Лида сняла шубку и платок:

— Васёк, на, повесь! И не стой с раскрытым ртом. Смотрите, что кругом делается!

В комнате действительно был беспорядок. С утра тётка ходила расстроенная и в первый раз оставила комнату неубранной. На стуле было брошено её шитьё, на письменном столе Васька валялись какие-то инструменты.

— Скорей, скорей! Ужас, что делается! — заткнув за пояс полотенце, говорила Лида. — Одинцов, собирай в ящик инструменты! Васёк, прибери стол! Он же первым долгом на твой стол посмотрит!

Мальчики, не рассуждая, принялись за работу. Поправляя постель и взбивая подушки, Лида говорила:

— Надо, чтобы всё прилично было!

Васёк прибрал свой стол. Одинцов сгрёб со стула ворох материи:

— А это куда?

— Это тёткино! — испугался Васёк. — Не тронь, а то спутаешь ей всё, она сердиться будет!

— Подожди! — Лида накрыла всё газетой. — Нехорошо, но уж раз тёткино…

— Мы за тётку не отвечаем, — решили ребята. — Надо только просто так сказать, что это её.

На обеденном столе на чистой скатерти стояла плетёная сухарница.

— Сюда бы хорошо такую салфеточку… — сказала Лида.

Васёк пошарил в комоде и вытащил что-то белое, с кружевами.

— Можно этим, — сказал он.

— Это ж косынка! — возмутилась Лида.

Васёк полез в буфет.

— Вот! — с торжеством сказал он, вынимая оттуда вышитую салфеточку.

— Теперь хорошо! Совсем другое дело! — отходя от стола и склонив голову набок, радовалась Лида. И вдруг всплеснула руками: — А что, если учитель захочет… чаю?

Мальчики оторопели.

— Ну, как это захочет… — протянул Одинцов, глядя на Васька.

Тот пожал плечами:

— Я думаю — нет. Он дома напьётся.

— А я вам говорю, может и тут захотеть. Он же в гости придёт. Вот возьмёт да и скажет: «Я хочу чаю».

— Не морочь голову! — рассердился Одинцов и передразнил девочку: — «Хочу чаю»! Ведь он же учитель.

— Здравствуйте! — насмешливо сказала Лида. — Если учитель, так и чаю не пьёт?

— Нет, пьёт, конечно, — озабоченно сказал Васёк и вспомнил: — У нас печенье есть!

— Давай! — строго приказала Лида. — Всё давай, что есть!

Васёк снова полез в буфет:

— Держите: сахар, масло…

Через полчаса ребята торжественно сидели за столом, открыв в кухне входную дверь, чтобы учитель не споткнулся на лестнице. На столе стояли четыре стакана с блюдцами, сухарница с печеньем, маслёнка с маслом и сахар. Чайник с кипячёной водой на всякий случай был уже приготовлен.

История с зачёркнутой фамилией, ожидание сбора — всё отодвинулось на задний план. Васёк и Одинцов радовались возможности снова попросту говорить друг с другом, не касаясь недавней размолвки.

И хотя Васёк боялся прихода учителя, но в обществе Одинцова и Лиды чувствовал себя спокойнее. А Лида вся ушла в роль хозяйки. Переставляя на столе то маслёнку, то сухарницу с печеньем, она отходила в сторону и любовалась сервировкой стола.

Одинцов радовался, что у Васька в отношении к нему уже не было враждебности. Беспокоило Одинцова только то, что Саша ослушался Сергея Николаевича и от самого дома Васька решительно повернул обратно:

— Чтоб я ещё унижался перед Трубачёвым! Этого мне никто приказать не может! Идите сами!

«Упрямый! — подумал Одинцов, сознаваясь себе, что будь он на месте Саши, он тоже не пошёл бы к Ваську первый. — Учителя не знают, какие ребята. У нас ведь сроду никто первый не подойдёт, если поссорились!»

Ребята говорили шопотом, прислушиваясь к каждому шороху.

— Тише, — сказала вдруг Лида. — Идёт!

На лестнице действительно послышались шаги. Все трое наперегонки бросились туда.

— Пожалуйста, пожалуйста! — кричала Лида.

— Входите! Здесь десять ступенек, — беспокоился Васёк.

Одинцов держал настежь раскрытую дверь.

На пороге показалась… тётка.

— Ой! — пискнула Лида.

— Это… тётя, — сказал Васёк.

Тётка подозрительно оглядела всю компанию:

— Здравствуйте, дорогие гости!

— Здравствуйте, — поспешно сказал Одинцов, подтягиваясь и поправляя на груди галстук.