Васёк Трубачёв и его товарищи. Книга вторая

— Вы будете нас учить? — не веря своим ушам, спросила Нюра.

— У нас будут звенья? И пионерские отряды? И сборы? Как раньше? — спрашивала Лида Зорина.

— Всё, всё будет! Конечно, это не так скоро — мы должны быть очень осторожными.

Марина Ивановна долго говорила с девочками, потом вынула из сумки пачку тетрадок и дала их Вале:

— Вот раздай тем ребятам, которые будут учиться в школе. Пусть напишут своё имя, фамилию. А я приду ещё — тогда поговорим.

Валя осторожно взяла в руки тетрадки. Пальцы её нежно коснулись знакомых чистых страниц.

Подруги окружили Валю, трогали синие обложки, считали листочки.

— Такие же, как в Москве! Лида! Такие же! Смотрите!

— Возьмите и себе по тетрадке. Потом я принесу ещё, — пообещала учительница.

Маруське, Миронихиной дочке, тоже дали тетрадку.

Девочки сейчас же сели за стол надписывать свои фамилии.

— Школа будет! Школа будет! — ликовали они.

Марина Ивановна отошла с Миронихой и долго о чём-то шепталась с ней. Учительница говорила решительно и твёрдо, Мирониха в чём-то сомневалась, качала головой. Один раз даже быстрая слеза пробежала по её щеке, подбородок дрогнул.

— …Жизнь свою вы для людей не жалеете! Лютуют у нас эсэсовцы. Сохрани бог, предатель какой найдётся, — люди вас в лицо знают. Опасно вам…

— Каждому опасно, — просто отвечала Марина Ивановна, — не я одна.

Они говорили долго. Потом учительница достала из коричневой сумочки бумажку — на ней крупными печатными буквами значилось:

«Ганна Васильевна Федоренко».

Мирониха со вздохом подняла на припечке кирпич, вынула круглую печатку, приложила ее к бумажке и тяжело вздохнула:

— Значит, за дочку кулака Федоренко себя выдавать будете? Людей-то наших знаете? На полицая не наскочили бы… — Мирониха что-то быстро зашептала, указывая в окно на бывшее помещение клуба, чуть видневшееся из-за деревьев. — Краем села идите… Опасное у вас дело… С детьми-то хоть бы не связывались пока…

Марина Ивановна грустно улыбнулась:

— Вот выполню задание и приду. Учиться они хотят, а я учительница. Как же мне не думать о детях! И если нас окружают враги, то я должна быть с детьми, чтобы воспитывать в них наше, советское, не давать врагу ломать их души.

Учительница вытащила из узелка синий жакетик, потуже завязала платок, низко надвинув его на чёрные брови, и, ласково кивнув девочкам, пошла к двери.

На пороге она оглянулась. Мирониха, опустив руки, смотрела ей вслед.

Валя догнала Марину Ивановну в сенях.

— Я вам всегда, всегда буду помогать! Мы все трое будем вам помогать! — горячо зашептала она.

Учительница взяла её маленькую руку:

— Спасибо тебе, девочка. Мы Всегда будем вместе!

Валя вернулась счастливая. Пересчитала тетрадки, сложила их стопкой. Снова пересчитала, снова сложила.

— Девочки, поймите! Учительница у нас! Учительница!

Девочки со смехом бросились тормошить её:

— Валька! Мы просто какие-то именинницы сегодня, правда?

— Именинницы! Именинницы! — запрыгал Павлик.

Маруська озабоченно поглядела на мать. Мирониха стояла, подперев рукой щёку, и с грустной улыбкой смотрела на девочек.

— А ты чего? — по-отцовски усмехнувшись, спросила Маруська у матери.

— Так, доню, — уклончиво ответила та.

Девочки на минутку примолкли, но, не в силах удержать свою радость, снова заговорили, перебивая друг друга:

— Ребята наши придут, а мы учимся! Вот они удивятся!

— А может, и они сюда придут жить? Может, их дядя Степан у кого-нибудь поселит… ну, хоть пока, для учёбы? Вот бы хорошо было!

— Конечно, мы не должны разлучаться, мы должны быть вместе, — серьёзно сказала Валя и, подумав, добавила: — Я потом попрошу об этом нашу учительницу.

Девочки долго шептались в эту ночь.

Мирониха тоже не спала. Глядя в белый потрескавшийся потолок давно не белённой хаты, она сидела на кровати, крепко сжав обе ладони и к чему-то тревожно прислушиваясь. Перед ней стояло молодое лицо с тёмной родинкой на щеке и лучистыми серыми глазами.

«Молодая дивчина… Не побоялась… В самое логово пошла… Комсомолка… Сохрани её боже!»

На рассвете село дрогнуло от взрыва. Чёрный, густой дым расползался по хатам. Клуб, где стояли эсэсовцы, запылал, как огромный костёр.

Мирониха вскочила, прикрикнула на испуганных ребят, бросилась в сени. На улице метались эсэсовцы — шумело потревоженное осиное гнездо.

Глава 46 В ТУ СТРАШНУЮ НОЧЬ

Зарево пожара осталось далеко позади. Ребята в густой тьме шли по берегу. После яркого света вода в реке казалась чёрной; глаза с трудом различали кусты и деревья.

Бобик лизал сухим, шершавым языком Трубачёву лицо и руки. Васёк машинально гладил его.