Два месяца назад его сообщник убил какого-то безработного беднягу, замучив до смерти. А затем банда пыталась проникнуть в дом Малкоттов. Экономка утверждает, что они ничего не добились. Так отчего же Ларкинз со своими приспешниками покинул Англию?
«Киттона накануне смерти видели в Бертишире, – сказала себе гувернантка. – Там же бродил и убийца-ирландец. Но ведь и Эдгар Малкотт упомянул, что он приобрел куклу на ярмарке».
Бертиширский рынок раз в году собирал торговцев посудой и домашним скарбом. Кое-кто без затей привозил свой урожай, и перед подъездом к ярмарке всегда возвышались две-три горы огромных тыкв.
«Нет, это не может быть совпадением. Грабители, бывший кучер, кукла, драгоценности… Мне определенно не хватает какой-то детали, чтобы эта конструкция перестала разваливаться».
Инспектор Джервис поднял голову, услышав шелест юбок, и воззрился на гувернантку, вновь возникшую в дверях.
– Простите, мистер Джервис, у меня есть еще один вопрос.
«Надеюсь, последний», – сказал про себя инспектор.
– На ярмарке в Бертишире в этом году не происходило ли еще каких-нибудь странных событий?
– Вроде бы нет… – Джервис задумался, нахмурив брови. – Было кое-что, но ничего особенного, обычное дело, хотя раньше Бертишир обходила эта напасть. В середине недели одного из торговцев, когда он возвращался вечером с ярмарки, ударили ножом и забрали всю выручку. Если бы он поехал к доктору не медля, то остался бы жив, но его понесло домой – сдуру, должно быть; там-то он и помер. Нашли его только на следующее утро.
– Он жил одиноко?
– По словам соседей, делил дом с молоденькой сестрой. Хе-хе! Знаем мы этих сестер! – Инспектор подмигнул гувернантке, но тут же спохватился и придал своему лицу удрученное выражение, словно его печалило несовершенство мира. – Девицы и след простыл. Или побоялась, что ее обвинят в убийстве, или утащила с собой кое-что напоследок. Обобрала покойничка! Я бы поставил на второе.
– А где жил этот торговец? – спросила миссис Норидж.
– На севере, где-то возле реки. Сам я там не был. Инспектор Джервис, знаете ли, занимается делами посерьезнее.
Джервис бросил взгляд на дверь, давая понять, что гувернантке пора и честь знать. Но та предпочла не заметить его молчаливого намека.
– Инспектор, а что на ярмарке делал Киттон Грин? Откуда у него керамика или, тем более, фарфор?
– Вот уж не знаю! Должно быть, распродавал то, что прикупила когда-то его жена.
Определенно, все вертится вокруг ярмарки в Бертишире, думала гувернантка, пересекая площадь. Не слишком ли много происшествий для такого спокойного места? Покупка чашек и тарелок редко способствует бурлению крови в жилах, и участники прежде всегда возвращались по своим домам целыми и невредимыми.
Что же случилось в этом году?
Погиб торговец.
Бандит напал на бывшего кучера, а до этого отирался на ярмарке. И торговца убили… Нет ли здесь связи? «Не рано ли вы, мистер Джервис, отмахнулись от этого дела?»
Миссис Норидж выбрала кэбмена с лицом посмышленее и спросила, знает ли он дом Киттона Грина, что у реки.
– Как не знать, мэм! Только не хочу вас обманывать – самого-то Киттона там нету. Помер он.
– Я хотела навестить его жену.
– А, Флосси! Это всегда пожалуйста.
«Флосси», – повторила про себя гувернантка, забираясь в кэб.
Трясясь по узким улочкам Росдейла, она размышляла о том, что рассказал ей Джервис. «Если бы я поделилась с ним тем, что мне известно, бравый инспектор заключил бы, вне всякого сомнения, что украденные драгоценности из ювелирной лавки Абрахама Сайлишера оказались в кукле. Я бы и сама решила так же, если бы своими руками не обследовала ее тельце. Нет-нет, в Абигайль ничего не спрятано; но зачем же бандиты Пита Ларкинза охотились за ней? Кто-то обманул их? Или они были убеждены, что стекляшки на ее платье – настоящие сапфиры, александрит и жемчуг?
Миссис Норидж подумала, что все-таки неплохо было бы заполучить союзника в этом деле, и Джервис подходил на эту роль лучше прочих. «Но инспектора не заинтересовало бы, почему кукла стала улыбаться. А ведь с этого, как ни крути, все началось. Может статься, в ее улыбке и кроется отгадка. Раз кукла не дает мне ответа, спрашивать придется у вдовы мистера Грина».
Коттедж покойного Киттона Три Глаза стоял в глубине улицы, которая вела к реке. Трудно было найти во всем Росдейле уголок укромнее, чем этот. Ни детские крики, ни лай собак не нарушали тишины. Когда кэбмен уехал, миссис Норидж осталась одна.
Дом встретил ее настороженным молчанием. Беззвучно покачивалась калитка, а брошенная под кустом гортензии лопатка, вся в свежей земле, свидетельствовала о том, что хозяйка исчезла, едва завидев экипаж.
Гувернантка много раз имела дело с испуганными детьми. Тот, кто знает, как успокаивать детей, справится и с напуганной женщиной.