Ваш любимый доктор, или Дело всей жизни

– Ну да, конечно. Но не больше троих!

Я коснулась его плеча и едва сдержала желание потрепать по зардевшейся щечке. Юноша не поймет такого фамильярного обращения.

– Вот и славненько.

Уже после, когда я выкроила время и села отдохнуть в своем кабинете за чашкой чая, в дверь раздался негромкий стук.

– Да-да! Войдите! – сказала и подумала, что так всегда. Стоит приземлить пятую точку, как что-то случается.

Внутрь просунулась кудрявая голова Дэрина, а потом и он сам.

– Нейра Эллен, – позвал юноша совсем непривычным робким голосом.

– Ты что-то хотел, Дэрин? Почему такой грустный? Нейт Лейн вдруг передумал и запретил тебе сюда ходить?

Дэрин был в числе тех, кто изъявил желание брать у меня уроки. Если честно, я в этом не сомневалась. Но сейчас мальчишка мялся на пороге и смотрел в пол. Это на него не похоже, точно что-то серьезное.

– Ну же, говори, я слушаю, – произнесла терпеливо и отхлебнула чаю, пока он не успел остыть.

– Я хотел кое в чем сознаться.

Вот так поворот.

– Да? И в чем же? Опять потерял чью-то историю болезни?

– Нет, – Дэрин опустил взгляд. Его щеки алели, как спелые помидоры. – Меня мучает совесть, мне нужно кое-что вам сказать.

– Говори.

Тот вздохнул. Эдак мы до вечера кота за хвост тянуть будем. Я поднялась и подошла ближе к парню, сложила руки на груди и заглянула ему в лицо.

– Ты язык проглотил? Странно, ведь раньше без устали им молол.

– Когда вы только прибыли в Левилль, – начал он кисло и поднял на меня взгляд нагадившего в тапки щенка, – нейт Ойзенберг мечтал вас выставить отсюда. Он пообещал мне рабочее место в госпитале после окончания практики, поэтому я…

– Я знаю, что ты хочешь сказать.

Казалось, парень сейчас расплачется. Удивительно, но я на него совсем не злилась, на данном этапе это казалось таким незначительным.

– Это была огромная ошибка, я повел себя просто отвратительно! – эмоционально воскликнул он и с надеждой посмотрел на меня.

– Кто старое помянет, тому глаз вон, – я поправила волосы.

Кажется, парень воспринял мои слова всерьез и побледнел.

– Как глаз? Может, не надо?

– Да пошутила я, расслабься. Хорошо, что ты нашел в себе силы признаться.

– Если бы я знал, какая вы, то никогда бы так не сделал! – Дэрин вышел из ступора и начал тараторить, наступая на меня: – Я пойму, если вы решите меня выгнать. Но, пожалуйста, не делайте этого! Я исправлюсь, буду хорошим, вот увидите!

– Ладно, прощен. Посмотрим, как ты будешь работать. Я тебя не выгоню.

– Правда? – просиял тот.

– Ага.

– Какая вы замечательная! Можно я вас обниму? Или хотя бы ручку поцелую? Ну пожалуйста!

– Эй-эй, перестань, – я еле увернулась от загребущих лап практиканта и рявкнула, точнее, пискнула: – Соблюдайте субординацию, я все-таки ваш руководитель!

– Есть! – с дурацкой улыбкой тот вытянулся по струнке и едва ли не вприпрыжку выбежал из кабинета.

В коридоре послышалось радостное улюлюканье и крики: «Ура-а! Не выгнала! А ты говорил, выгонит!»

Я упала в кресло и принялась глотать кипяток, чтобы никто опять не отвлек меня от чаечка.

* * *

Вместе с Сальвадором мы начали давать заболевшим новое лекарство, а Ули в это время уговаривал их сдать кровь для анализа. Селяне на него косились, как на блаженного, но постепенно сдавались в руки медицины. К сожалению, у меня на все не хватало времени, поэтому вскоре я доверила инфекционную проблему ученым целиком и полностью, и они прекрасно справлялись. Только вот печаль – Халли я в Крайней не обнаружила, а жители сказали, что бородатая женщина куда-то исчезла.

– Жаль, у меня не получилось уговорить ее на операцию, – поделилась я с Пискуном.

– Это не твоя вина, Эл. Она сама хозяйка своей жизни.

– Знаю, но все равно как-то не по себе становится, как представлю, что она отправилась в цирк уродцев.

Увы, теперь я ничего поделать не могла. Но оставалась слабая надежда на то, что Халли вернется.

Вскоре я полностью укомплектовала первую группу повитух, которые теперь гордо именовались акушерками. Всего двое были левилльскими, остальные приехали из других мест. Пятнадцать женщин от девятнадцати до шестидесяти пяти лет заняли светлую и уютную учебную комнату. Они с любопытством разглядывали медицинские плакаты, которые под моим началом нарисовал местный художник. А инструменты вызывали у них восторг и священный трепет. Правда, женщины в преклонном возрасте отказались учиться хирургии в акушерстве, ссылаясь на то, что у них не будет условий для работы, в глухой-то деревне, годы уже не те и зрение, и вообще скоро на пенсию. Кто помоложе, дали свое согласие.

– Полагаю, нам надо начать с азов: строения таза и анатомии женских органов, – начала я первое занятие. Несмотря на то, что многие из повитух успели принять не один десяток младенцев, с анатомией у них было туговато. Они не знали и того, что в моем мире было известно даже школьницам. Предстояло дать им основные понятия в максимально сжатые сроки.

– Нейра Эллен, – вдруг прервала меня молодая ученица, – у нас в селе часто встречаются женщины, которые в детстве перенесли рахит. У них таз искривлен, и это вызывает проблемы. Мы будем проходить…