Ваш номер — тринадцатый

— Хороший же я хозяин! Исторические байки — дело, конечно, интересное, но потчевать гостя ими одними… Как говорится, милости просим мимо ворот щей хлебать! Едки трое не посучишь, на тошне заживотит и на ворчале забрюшнит! — заканючил жалостно. — И сам себя перебил: — Прошу прощения, но сегодня вам придется самому поухаживать за собой. Вон там, в баре, — напитки. Закусь — в холодильнике.

Увидев, что Зорин, подхватив темную бутыль «Наполеона», тянет из серванта два бокала, хозяин остановил его:

— Нет-нет! Мне бокал не ставьте. У меня вот — зеленый чай заварен…

— А коньячок что же? Не будете? — подивился Зорин.

— Да я, знаете ли, не большой почитатель зеленого змия. И в ресторацию ту, если честно, потащился только ради вас…

— И какой же вы после этого сатанист? — засмеялся Зорин, споро наполняя свой бокал. — Вы сектант! Инок смиренный!

— Ну что вы! — улыбнулся сдержанно хозяин. — Не инок и уж тем паче — не смиренный! А в вас, милостивый государь, неистребим тот жалкий предрассудок, что сатанист обязан глушить зелье стаканами! Вино, к вашему сведению, — атрибутика христианства… Кто нюхает табачок, тот Христов мужичок! — пропел, кривляясь.

— Будь по-вашему: я наслушался поповщины и вообще погряз в предрассудках, — ринулся Зорин в идеологическое сражение. — Допустим. Но ведь общеизвестно, что именно Сатана — повелитель пороков, воплощение Всемирного Зла!

Фабиан играючи поднял брошенную перчатку:

— Во-первых, милостивый государь, зло сотворил не Дьявол, а ваш достославный боженька! Дьявол же — только главный распорядитель, так сказать, директор Департамента Зла в Божьей Канцелярии. И, наконец, кто вам сказал, что зло — это плохо? Это скальпель хирурга, благодаря которому мы избавляемся от злокачественных опухолей и прочей мерзости. Зло сатаниста — это не соседке на кухне сыпануть хлорофоса в бульончик. Наш девиз — твори Зло вселенское, но не опускайся до зла мирского.

— Вселенское, мирское, какая разница? — раздраженно спросил Зорин. — Все равно ведь — зло! Согласно закону Авогадро!

Глаза Фабиана Небесного блистали. В них светилось что-то вроде вдохновения:

— Да, мы творим зло! Как, впрочем, и все остальное человечество! Обратите внимание, в нашем великом и могучем языке прекрасно прижились слова «злодеи», «злодейство», а вот понятие «добродейство» не существует, отвергнуто за ненадобностью. Все ступени так называемого развития человечества — это восхождение по лестнице Зла. Когда прото-обезьяна превратилась в человека? Когда взяла в лапу здоровенный сук, чтобы проломить им черепок другой обезьяне! Следующая ступень — человек обтесал каменный наконечник для копья. Следующая — изобрел порох. А дальше — атомный гриб над Хиросимой, водородная бомба и прочий кафешантан. Что и требовалось доказать: человек сделался человеком, совершенствуясь в искусстве убивать.

Фабиан взял в руки изящную пиалу, наполненную светло-желтой жидкостью. Отпил с видимым удовольствием, посмаковал. И вернулся к импровизированной лекции:

— Вы, Денис Викторович, уже не впервые беретесь рассуждать о том, в чем, извините, не сведущи! Зло! Дьявол! Ужас вселенский! Вы произносите «дьявол» и ждете: сейчас из темного угла выскочит некто козлоногий и примется уламывать, чтобы вы ему продали свою бессмертную душу. Ну, далее, понятное дело, контракт, скрепленный кровью, да чтобы серой воняло на весь Васильевский остров! Признавайтесь, так вы это себе представляете?

Зорин уклончиво пожал плечами. А циник Фабиан хладнокровно добивал беспомощного оппонента:

— И что же вы за шишка такая, чтобы Люцифер с вами контракты подписывал? Не жирно ли будет? Нет, любезный, это не с ним и даже не с «Утренней звездой» вы заключили договор, а с самим собой. Или, говоря языком пошлой беллетристики, с собственной совестью.

Тут небесный механик неожиданно предложил:

— А хотите, я вам продемонстрирую подлинный облик Сатаны?

— Что ж, пожалуй, — согласился заинтригованный Зорин.

— Извольте! Вот он, собственной персоной! — С бокового столика Фабиан подхватил зеркало на длинной серебристой ручке и протянул гостю.

Зорин послушно сунулся навстречу зеркальной глади. И, разумеется, не узрел в ней ничего, кроме собственной глуповато вытянувшейся физиономии.

— Вы что же, — оторопел он, — хотите сказать, что дьявол — это я? Спасибо, конечно, но не слишком ли высокое мнение о моей скромной персоне?

Фабиан поднял глаза на гостя:

— Нет, уважаемый центрфорвард: при всем моем к вам почтении, вы — не дьявол. Но дьявол — это и вы тоже. Я сейчас не жонглирую словами! Просто существуют Сатана и Сатана. Один — всемогущий Князь Тьмы, фундаментальное вселенское начало. А другой — маленький такой, микроскопический Сатаненок, который живет в вашей душе. И от вас зависит — задавить ли в себе это славное существо, похоронить под спудом христианской чепухи, или же дать ему вырасти в мощную самостоятельную сущность, которая будет вести вас по жизни. Заметьте: ни грана принуждения! Каждый сам делает свой выбор. Такой вот кафешантан…

Зорин завороженно молчал, поглаживая бокал с недопитым коньяком. А Фабиан утомленно вздохнул: