Ваш покорный слуга кот

— На то, что говорят всякие там Пинскэ и Кисяго, не обращай внимания. Это же чепуха. И гимназисты не стоят того, чтобы ими заниматься. Ах, они тебе мешают. Но они и впредь будут тебе мешать, сколько ты их ни уговаривай, сколько ни дерись с ними. В вопросах такого рода, я думаю, древние японцы были намного умнее европейцев. Сейчас активность европейцев все превозносят, она в моде. Но у активности есть существенный недостаток. Активность не знает пределов. Как бы активно ты ни действовал, ты не получишь удовлетворения и не достигнешь совершенства. Видишь, вон криптомерия. Она мешает тебе видеть окрестности, и ты ее срубил. И что же? Теперь мешает гостиница, что находится за нею. Ты сносишь гостиницу, и тогда тебе начинает досаждать расположенный за ней дом. И так до бесконечности. Вот это и есть метод европейцев. Ни Наполеон, ни Александр не получали никакого удовлетворения от своих побед. Человек тебе не понравился — ты с ним подрался. Он не поддается — ты его тащишь в суд. На суде дело выиграл — и что же? На этом успокоился? Ничего подобного. Нет, таким путем душевного спокойствия не достигнуть, сколько ни бейся. Вот, например, не понравился абсолютизм. Ладно, перешли к демократическому строю. Следует ли удивляться, если демократический строй тоже не понравится и на смену ему придет еще что-нибудь? И так всюду. Река нос задирает, а мы ее мостом! Гора не слушается, а мы ее туннелем! Сообщение скверное — давайте железные дороги! Так будет продолжаться до бесконечности, и ничто не сможет принести нам полного удовлетворения. Вы что, голубчики, полагаете, что всегда сможете добиваться осуществления своих стремлений? Как бы не так. Ведь человек ограничен в своих действиях. Конечно, нельзя не признать, что европейская культура достигла прогресса. Но это культура людей, никогда в жизни не испытавших удовлетворения, культура людей, которые ищут удовлетворение не в самих себе, а в изменении окружающей среды. А японская культура в этом не нуждается. Она развивается в условиях, совершенно отличных от европейских. Европейцы находят удовлетворение в совершенствовании отношений между отцами и детьми. А мы даже не пытаемся этого делать. Наоборот, мы исходим из того, что существующие отношения вполне хороши, и почием во блаженстве. Сказанное выше распространяется и на отношения между супругами, и на отношения между государем и подданными, и между самураями и горожанами. Да и к природе мы подходим с той же меркой. Мы не ищем способов разрушить гору, чтобы добраться до соседней страны. Мы изыскиваем способ обойтись без соседней страны. Таким образом, мы воспитываем в себе умение находить удовлетворение в таком способе жизни, который не требует разрушения горы. Заметь, между прочим, что и конфуцианцы и последователи йогов ставят этот принцип во главу угла. Как бы ты ни был велик, тебе не переделать мир по своему образу и подобию, не остановить солнце, не повернуть вспять воды Камогава. И только с собой ты волен делать все, что заблагорассудится. Научись управлять собой, и тебя перестанет волновать галдеж мальчишек из «Ракуункана». Даже на Барсука ты перестанешь обращать внимание, а если такое ничтожество, как Пинскэ, начнет говорить тебе всякие глупости, тебе будет достаточно для душевного спокойствия обозвать его набитым дураком. Говорят, что в древности бонзы, над которыми заносили меч, чтобы отсечь голову, острили: «Это весенний ветер прорезает молнию…» — или что-то в этом роде. Вот до какой степени поднимает духовные силы человека совершенствование духа! Совершенство духа — в пассивности! Вообще, на мой взгляд, европейская активность далеко не всегда достойна похвального слова, хотя я и не очень в этом разбираюсь. Но уж тебе наверняка не поможет никакая активность. Гимназисты все равно будут изводить тебя, и каким бы активным ты ни был, положение не изменится, если только ты не сможешь своей властью закрыть эту гимназию или если они не донесут на тебя в полицию. Чтобы выступить активно, необходимы деньги. Это все та же проблема одиночки, который в поле не воин. Другими словами, выходит, что тебе придется склонить голову перед богачами. Выходит, что тебе придется просить прощения у мальчишек, потому что их большинство. Одним словом, вся беда в том, что ты, бедняк и одиночка, выходишь драться против богатых и против толпы. Ну, теперь ты понял?

Хозяин выслушал молча и не ответил, понял он или не понял, что хотел сказать гость. Когда же редкий гость ушел, хозяин проследовал в свой кабинет и погрузился в размышления.

Судзуки— сан учил хозяина подчиниться толпе и деньгам. Амаки-сэнсэй пытался успокоить нервы хозяина гипнозом. А редкий гость рекомендовал хозяину достигнуть спокойствия путем совершенствования духа в пассивности. Хозяин был волен избрать любой из этих путей. Ясно лишь одно: так, как было, продолжаться больше не может.

Глава IX