Ваш покорный слуга кот

— Очнувшись, я огляделся по сторонам. На горе Коосин царила тишина. Не было слышно ни звука. Что же это за голос? Это не был голос человека — потому что он был слишком резок. Это не был голос птицы — потому что он был слишком громок. Это не был голос обезьяны — потому что в этих местах обезьяны не водятся. И не успел я подумать обо всем этом, как покой, в коем пребывал я до того момента, внезапно рухнул. У меня в голове заметались тысячи мыслей, как при встрече его высочества принца Артура метались по улицам жители столицы [155]. Храбрость, спокойствие, здравый смысл — все эти редкие гости моей души мгновенно испарились через открытые поры моей кожи. Сердце под ребрами принялось отплясывать танец «сутэтэко». Ноги задрожали, словно туго натянутая нить воздушного змея. Я схватил скрипку под мышку, накрылся одеялом, спрыгнул со скалы, одним духом сбежал с горы, добежал до дома, забрался в постель и уснул. Даже теперь я не могу вспоминать об этом без содрогания, Тофу-кун.

— А дальше?

— Это все.

— Как все? А твоя игра на скрипке?

— Какая там могла быть игра? Там же кричали «гя-а!». И ты бы тоже не смог играть на моем месте.

— У меня такое чувство, будто в твоем рассказе чего-то не хватает.

— Я рассказывал то, что было. А что вы скажете, господа? — И Кангэцу-кун с победоносным видом оглядел слушателей.

Мэйтэй расхохотался.

— Вот так штука! Много же ты потрудился, чтобы довести рассказ до конца! А я-то все ждал: вот-вот в стране восточного принца появится Сандро Беллони! — Мэйтэй остановился, ожидая, что его спросят о том, кто такой Сандро Беллони, но не дождался и продолжал: — Сандро Беллони играл на лире в лесу при луне, распевая итальянские песни, ты же потащился со скрипкой на гору Коосин — это все мотивы с одинаковыми поступками. Он испугал луну, а ты сам испугался барсука на старом болоте и тем самым сделал шаг, отделяющий великое от смешного. Представляю, как тебе было обидно!

— Да нет, не особенно, — спокойно отозвался Кангэцу-кун.

— Все выламываешься, лезешь на гору играть на скрипке, вот тебя и пугнули! — брюзжащим голосом заявил хозяин.

— Благородный муж думает о жизни и в логове дьявола, — со вздохом сказал Докусэн-кун. Еще не было случая, чтобы Кангэцу-кун понял, что говорит Докусэн. Да и только ли Кангэцу?

— Ну хорошо, Кангэцу-кун, — сказал Мэйтэй. — Ты как, все шлифуешь свои шарики в университете?

— Нет. Я последнее время был на родине и потому не занимался. Да и надоели мне уже эти шарики. Все собираюсь бросить это занятие.

— Как же бросить? — нахмурился хозяин. — Ведь ты тогда не станешь доктором наук.

— Доктором? — Кангэцу-кун засмеялся. — А для чего мне становиться доктором?

— Да ведь тогда и свадьбу придется отложить. Лишние неприятности тебе и твоей невесте…

— Свадьбу? Какую свадьбу?

— Твою, конечно.

— И на ком же я женюсь?

— На барышне Канэда…

— Хо!

— Что «хо»?! Ведь вы же договорились?

— Кто договорился? Если им хочется распускать всякие слухи, это их дело!

— Нет, ты погоди. Слушай, Мэйтэй, ты знаешь, о чем идет речь?

— Это относительно Носа? Ну, об этом весь мир уже знает. Эта тайна известна всем… Ко мне уже приходили из газеты и спрашивали, когда газета удостоится чести опубликовать фото жениха и невесты. Тофу-кун уже три месяца ждет этой свадьбы, он сочинил по этому случаю длиннейшую поэму, называется она «Песня орла». Он уже боится, что этот шедевр превратится в зарытое сокровище, потому что Кангэцу-кун не становится доктором. Правда, Тофу-кун?

— Не так уж я боюсь, как вы об этом говорите, но мне, конечно, хочется опубликовать произведение, в котором выражены мои чувства.

— Вот видишь, Кангэцу-кун, очень многое зависит от того, станешь ты доктором наук или нет. Так что ты уж как-нибудь держись, шлифуй свои шарики.

— Хе-хе-хе… Простите, что я доставил всем столько беспокойства, но мне уже нет необходимости делаться доктором.

— Это почему? — спросил Кусями-сэнсэй.

— Как почему? Да потому, что у меня уже есть законная жена.

— Вот так так! — воскликнул Мэйтэй. — Когда же ты успел? В этом мире только успевай поворачиваться! Кусями-кун, вы слыхали? Оказывается, у Кангэцу-куна уже есть семья!

— Положим, детей у меня еще нет. На что это было бы похоже, если бы у меня появились дети через месяц после свадьбы!

— Скажите, — произнес хозяин тоном прокурора, — где и когда вы совершили бракосочетание?

— Как когда? Приехал я на родину, а она там, оказывается, уже ждет меня. Бониты, сэнсэй, которые я вам принес, получены от родственников в качестве свадебного подарка.

— Как? Три ломтика в свадебный подарок? Что за жадность!

— Да нет, подарили много, но привез я вам только три.

— И она твоя землячка? Такая же смуглая, как все другие жители ваших краев?

— Да, совершенно черная. Как раз мне под стать.

— А что ты думаешь делать с Канэда? — осведомился хозяин.

— Ничего не думаю делать.

— Но ведь так нехорошо. Правда, Мэйтэй?