Ваша С.К.

       Граф молчал, но княжна молчать не могла.

       — Я знаю, что некоторые люди умеют любить… Мои родители… Настоящие родители! Поэтому, если мне действительно уготовано повторить путь матери и умереть в родах, я хочу умереть до свадьбы, чтобы никто по мне не плакал. Вы ведь, мертвые, не умеете плакать? Всерьез… — Она сжала плечи от нервного смешка и спрятала глаза в пол. — Княгиня плачет, лишь когда напьется… Или надышится кокаином… Это ведь ненастоящие слезы…

       Граф протянул руку, но княжна не подала своей.

       — Вы сами говорили, Светлана, что князь — человек, и он умеет плакать.

       — Он выплакал все слезы. Я уверена! Прошу, возьмите в сумочке фляжку…

       Граф щелкнул замком.

       — Светлана, — он так ничего и не достал из сумки, — я хочу посмотреть хотя бы второй акт «Снегурочки». Я не хочу вновь уснуть, чтобы вы снова не подумали, что у нас в деревне одни невежды и невежи.

       — Это другое, это не чухонская и не оленья кровь. Они обе под замком. Это простая с донником, — протараторила Светлана. — Простите… Нам ее из Москвы привозят для посетителей. В канцелярии бочка стоит с черпаком. Вам просто постеснялись предложить. Вот я и отлила немного. Знаете, — голос ее чуть взвился, — когда только открылась Кунсткамера, туда водкой народ заманивали, так вот и князь так поступает — наши упыри напьются и все обо всех разбалтывают, ведь что у трезвого на уме…

       — Княжна, да я и так вам все скажу, не надо меня спаивать, — продолжал улыбаться граф, листая тетрадь, которую достал вместо фляжки. — Я вот до глубины души… Ну это так, образно говоря, — теперь он даже рассмеялся, — потрясен тем, что вы пожертвовали для меня свою кровь. Чувствую себя тем самым пауком, который вонзил свои острые зубы в сердце бедной невесты…

       — Зачем вы прочитали?! — вскричала княжна.

       Граф сунул тетрадь в сумку, щелкнул замком и протянул княжне, но Светлана не протянула руки, она по-прежнему держала обе у груди.

       — Простите, Светлана… Обычное любопытство. Мы, так же как и люди, не умеем его контролировать. Мы сейчас пойдём к автору? Вы позволите мне объяснить ему, что обманывать детей плохо — в сердце только осиновый кол вбивают, а кусать мы в шею предпочитаем…

              — При чём тут дети? — вымолвила княжна, все еще не решаясь взять протянутую сумку.

       — А это что, сказка для взрослых? — похоже искренне удивился граф. — Я вообще считаю, что не стоит прививать детям любовь к комарам-кровососам, мы и без литературной помощи с этим справимся… Да, и что же случилось, позвольте мне спросить, с победителем?

       — Не было победителя, не было паука и не было комара, было много вдрызг пьяных упырей… Меня там тоже не было! Это был просто новогодний бал. Федор Алексеевич умеет привирать, а Николай не отличает ложь от правды.

       Протянутая рука с сумкой исчезла.

       — Вы решили все же попробовать кровь с донником? — голос княжны опустился до шепота. — Утром вы говорили про горячую воду в ванне. Помойте, пожалуйста, руку…

       — Вы с ума сошли, княжна!

       Светлана опустила глаза, поняв, что граф намеревается слизать все буквы языком.

       — После этого не смейте предлагать мне кровь с донником! — усмехнулся граф, расправляя рукав сорочки. — Запёкшаяся кровь — это для нас как засахаренные фрукты. Жаль, что вы не дописали четверостишье. Я в детстве ужасно любил мед…

       Светлана резко выкинула вперед руку:

       — Попробуйте, вдруг она у меня и горячей такая же сладкая!

       Граф отшатнулся и чуть не опрокинулся на кровать.

       — На вас ни оберегов, ни шерстяного пояска, Светлана!

       Граф попятился к двери, но княжна метнулась к нему и упала на колени.

       — Да, я стояла перед вами на коленях утром и молила вас проснуться от запаха свежей крови и встану сейчас! — она протягивала к нему руку с затянувшимся порезом. — Раду сказал, что вы можете высосать кровь и из руку. Для этого необязательно кусать в шею!

       Граф схватил ее за запястье и сам рухнул на колени — так они и стояли друг против друга минуту, а то и больше, не говоря ни слова: только живая девушка едва слышно дышала, хотя думала, что уже не дышит, такой сильной была хватка вампира и такой волнительной.

       — Светлана, что вы надумали?

       Он явно хотел продолжить фразу, но осекся.

       — Умереть, — едва слышно прошептала Светлана. — Я не хочу ждать смерти. Я же сказала вам, я не хочу, чтобы по мне плакали. И я не хочу плакать… Я хочу просто уснуть. И пусть моя смерть принесет хоть кому-то радость. Вы же будете счастливы, если выпьете меня до дна? — она всматривалась в его молчащее лицо. — Скажите, граф, это будет больно? Вы ведь чувствуете боль жертвы?

       Вампир резко поднялся и с такой силой дернул княжну за руку, что Светлана взвизгнула. Тогда он подхватил ее под локоть и поставил на ноги.

       — Мы опаздываем в театр. Идемте!

       — Мы не идем в театр, — прошептала Светлана, вся подаваясь к графу, чтобы тот не вздумал отпускать ее. — Они украли у меня билеты, чтобы я не пошла к вам и вы меня не убили.

       — Я не собираюсь вас убивать…

       — Я знаю, — шептала Светлана, глядя в темные глаза вампира своими светлыми, блестящими от слез. — Я надеялась вас упросить. Они думают, что отговорили меня от смерти. Но я приняла решение и не отступлюсь от него…