Ваша С.К.

— Федька! — закричала так, что затряслись люстры в соседних комнатах. — Где тебя, собачья башка, носит?! Выметай немчуру поганой метлой отсюда…

Голос Марии затих, как только рука князя вжала ее голову в жилетку еще сильнее. Она сдалась — тонкие руки скользнули по плечам князя вниз, и черные волосы засыпали паркет вокруг его коленей.

— Лада моя ненаглядная, какой палец ни укуси, все больно!

Тонкое тело княгини сотрясли немые рыдания, и князь принялся наглаживать смоляные волосы вдоль худой спины, осторожно касаясь светлой бородой темной макушки. Вдруг он вскинул глаза, и его пронзительный синий взгляд уперся в бледное лицо графа фон Крока, который продолжал сидеть на полу у входной двери.

— На мой сор не гляди, да свой в мой дом не мети, — сказал князь тихо. — Какова березка, такова и отростка, да тебе не впервой… Помни, сынок, жена — не сапог, с ноги не скинешь. Ступай к ней, не время с тобой лясы точить, царевич наш заморский. Ступай!

Граф шумно поднялся, и от его воспаленного взгляда не укрылось, как дернулось тело княгини, и то, что князь прижал ее к себе еще сильнее, полностью зарывшись лицом в черные волосы. В три шага оказался Фридрих в коридоре, где тут же столкнулся с Раду. Книга в руках оборотня дрожала.

— Ну полно, тебе-то что надо?

Раду молчал.

— Не замолвлю за тебя ни словечка, но и супротив ничего не скажу. Каждый кузнец своего счастья.

На этих словах распахнулась дверь гостевой спальни, и Басманов молча прошёл мимо трансильванцев в другой конец коридора.

— Федор Алексеевич, не уходите!

Граф попытался ухватиться за рукав сорочки, но княжеский секретарь ловко вывернулся и еще шаг в сторону сделал, оставшись к гостям спиной.

— Я знал, что так будет! — сказал он тихо, пряча руки за спиной. — У меня такой же темный дар, как и у вас, Фридрих, имеется. Пообещайте мне увезти внучку мою отсюда насовсем.

— У нас со Светланой договор…

Федор Алексеевич обернулся: глаза его пылали гневом.

— Это было моим условием, граф фон Крок! Иначе я действительно поганой метлой погоню вас отсюда, и вы не увидите мою внучку ни завтра, ни через сто лет. Вы меня поняли?

— Я люблю ее…

— Приберегите признания для томной девы… Тогда она сама побежит за вами. И на худой конец всегда есть веревка и сундук.

— Я не понимаю вас, Федор Алексеевич.

— Я это вижу… Не заставляйте меня разочаровываться в выборе жениха. Доброго вам дня!

Басманов ушёл, и только когда в тишине хлопнула чужая дверь, граф обернулся к Раду, чтобы забрать книгу.

— Охраняй нас.

Оборотень молча поклонился своему воспитателю.

Глава 47 "Перемывание костей"

Граф с трудом разлепил глаза и тут же вскочил с коврика, на котором до него в шкуре волка спал Раду. Светлана сидела на краю гроба к нему спиной, и он видел лишь четкий пробор, разделяющий ее затылок пополам, а обе косы, одна законченная и та, которую Светлана доплетала, были перекинуты вперед. Граф улыбнулся: графиня следовала древним традициям замужней женщины.

— Светлана! Добрый вечер!

Она так резко обернулась, что графу пришлось подставить руки, чтобы Светлана не свалилась в гроб.

— Вечер добрый!

Он не удержался и коснулся ее коралловых губ. Лишь на краткое мгновение, а в другое Светлана уже открыла глаза, и граф вновь поразился их яркости. И только сейчас заметил обережную рубаху, перекинутую через крышку гроба.

— Чья-то злая шутка? — спросил граф, отстраняясь от жены.

— Княгини. Обереги на меня не подействовали, как видите…

— И не подействуют. Вы не упырь, Светлана, вы — вампир. Хотите надеть рубаху и попугать домочадцев?

Светлана глядела на него во все глаза.

— А вы поможете мне раздеться?

Вместо ответа довольный Фридрих скользнул пальцами по малиновым пуговицам, но сообразив, что те пришиты лишь для красоты, принялся искать застежки на спине. Светлана уткнулась лбом ему в грудь и будто превратилась в мраморную статую: ни шевеления, ни звука.

— Прошу вас, Светлана, встаньте.

Она подчинилась, но губы ее так и остались сомкнутыми. Только руки медленно поднялись к талии, и через секунду кружевная юбка упала к ее ногам. Тут же щелкнул первый крючок корсета, но граф ловко перехватил ее руку и скользнул по бледной коже своим длинным ногтем. Задрожав от неожиданной запретной ласки, Светлана прошептала одними губами:

— За нами следят…

— Я об этом догадываюсь, — усмехнулся граф и опустился перед Светланой на колени, пытаясь избавить ее от нижней юбки. — Раньше не было столько крючков. Неужели вы действительно справляетесь с ними самостоятельно?

Граф запрокинул голову, но вновь увидел закрытые глаза.

— Светлана…

Он бросил крючки и поднялся с колен. Пальцы его осторожно коснулись холодных и влажных щек жены.

— Чего вы боитесь, дитя мое? Откройте глаза и не думайте плакать. Я знаю, что княгиня ненавидит меня, но я не позволю ей встать между нами.

Руки Светланы легли ему на грудь, и на краткое мгновение Фридриху показалось, что его сейчас оттолкнут. Он замер, боясь пошевелиться, и когда ее пальцы всего лишь застегнули выскочившую из петельки пуговицу на жилетке, ему до ужаса захотелось шумно выпустить воздух из пустых легких.