Ваша С.К.

       — Твоя мать поведала мне иную историю. Да, Мария?

       Мирослав не обернулся к супруге, но та даже и не смотрела в сторону мужа и дочери, продолжая перекладывать перчатки.

       — Только слепой мог не заметить, как он смотрит на Светлану! — проговорила Мария хрипло. — Между нами состоялся пренеприятнейший разговор, и мне казалось, что мы с графом поняли друг друга…

       Светлана вскочила на ноги.

       — Да за что же вы так, матушка! Граф честен и благороден! — почти что закричала княжна, и Мария резко встала из-за рояля.

       — Значит, он все же сумел очаровать тебя, милое дитя?

       Руки Светланы, которые она в запале сжала у груди в крепкий замок, упали вдоль дрожащего тела.

       — Он всяко лучше букашек, о которых написал ваш разлюбезный Николай! Прочтите его занятные стишки… Сделайте милость! Они помогли мне скоротать утренние часы в гостиной графского номера. А сейчас, если вы все же по-прежнему отпускаете меня с графом в театр, то прошу вас оставить билеты у дяди Вани. Мне надобно вздремнуть, чтобы по-варварски не зевать в театре. И, кажется, я зря потратилась на посыльного — лучше бы шоколадок с сюрпризом купила! Раз вы так на меня смотрите! — выкрикнула Светлана уже со слезами.

       Она хотела броситься к двери, но князь поймал ее за локоть, и перед ее затуманенный первыми слезами взглядом замаячил знакомый конверт.

       — Ваши билеты. Надеюсь, граф ничего не узнает про состоявшийся между нами разговор?

       Княжна кивнула и уже не побежала, а поплелась по коридору к гостевым комнатам, радуясь, что ей не надо подниматься по лестнице прямо сейчас. Потом можно будет вздремнуть в кухне, если ноги откажутся служить окончательно.

       Господин Грабан в полном облачении — в пальто — отворил дверь, когда Светлана только направила к ней кулачок, и княжна с порога сунула ему в руки скомканный кулек.

       — Это вам, Раду! За мое спасение! — выпалила она, не зная, как начать разговор, который следовало вести шепотом: если вообще можно было сохранить что-то в тайне от сотни нечистых ушей, рыскающих по всем комнатам. — И позвольте вас спросить просто из интереса?

       — Позвольте сперва полюбопытствовать о содержании кулька? — спросил немного заикаясь опешивший оборотень.

       — Глазированные фрукты, — в еще большем, чем он, смущении ответила княжна. — Съешьте их разом, а то придет…

       — Серенький волчок? — с неровной улыбкой перебил Раду шепотом.

       — Нет, черный-пречерный…

       — Кот? — не унимался оборотень с игрой, которую сам же и затеял.

       — Бабайка! И съест все. А конфеты не только дорогие, но и жутко вкусные. А скажите, вы умеете гадать? По руке… — почти нечленораздельно дополнила свой вопрос Светлана.

       Раду ухватился за косяк и молчал. Княжна поняла, что сглупила, но отступать было некуда; за ними князь с княгиней, а впереди — неизвестность: жизнь или смерть.

       — Я просила графа, но он ответил, что не умеет… — одними губами продолжала княжна иную игру, лживую, но в ее положении единственно-возможную. — Говорят, у вас много цыган… Быть может, вам известны их тайны… Мне одна гадалка напророчила страшное… Вот…

       Светлана почти зажмурилась, протягивая оборотню ладонь.

       — У вас кровь! — ахнул Раду в голос.

       — Ах, пустяки! — не открывала глаз княжна. — Разрезала страницы книги и рука сорвалась. Уже прошло… И не больно. Так что вы видите? Вы же видите! — добавила она уже раздраженно, теряя последнюю надежду. — Вы же трансильванец, вы должны…

       — Вы не должны резаться… Вот, что я вижу… — ледяным голосом, в котором появился резкий акцент, ответил оборотень, и Светлана распахнула глаза: трансильванец сделался настолько синюшным, что почти слился с пальто.

       — Если вампир почует вашу кровь, он вас убьет!

       — Читайте по руке! — то ли вскричала, то ли взмолилась княжна.

       — Я и читаю по ней — там смерть. Ваша линия жизни оборвалась, — и Раду подался вперед, чтобы перехватить раненую руку. — Вы собрались в театр с графом? Не ходите! Ваша рука предаст вас!

       — Разве можно высосать из руки всю жизнь? — спросила княжна, чувствуя, как у нее подкашиваются ноги.

       — Да хоть из пальца…

       — Держите меня! Не отпускайте! Прошу вас… — договорила она, когда уже коснулась носом бортика пальто. — Значит, это правда…

       — Что правда, княжна? — Раду уже поддерживал ее второй рукой за талии.

       — Что мне суждено умереть молодой? Что мне суждено умереть? — исправилась она тут же.

       — Правда лишь то, что вам не нужно идти к моему хозяину с раненой рукой…

       — Благодарю вас, — княжна освободилась от поддержки оборотня, но не отступила даже на шаг. — Знаете, милый Раду, мне кажется, что слово «мерзавец» происходит все же не от «холодненький», а от «гаденький»… Скажи, что означает слово «вампир»?

       — А Бог его знает! — воскликнул оборотень и сконфузился. Дальше он только шептал: — Я не силен в грамматиках.

       — Тогда скажу я! — Светлана комкала прикрепленный к поясу букетик и краснела. — Если верить работе Рэлстона «Песни русского народа», которая была опубликована в начале семидесятых годов прошлого столетия, то происходит оно от двух литовских слов — пить и ворчать. Если раньше я сомневалась в этом, то ваш граф развеял все сомнения.