Ваша жизнь больше не прекрасна

Только теперь, когда не надо было больше рисковать, они научились, как говорили сами, жить по-человечески. То, что в тот момент казалось поражением, принесло прекрасные плоды здравого смысла, который остановил их больше чем на краю безумия и позволил познать новый мир. Хотя об этом и не говорили вслух, но никто не сомневался, что они и есть те лучшие, кому суждено было пережить апокалипсис.

Сменялись поколения, людьми, выносившими приговор и распределявшими судьбы резервистам, как их первоначально называли, становились сами резервисты. Образовались новые родственные связи, пошли превышения служебных полномочий в пользу своих, утечка информации, ссылки на неназванные источники и, как это ни печально признать, коррупция. На сносно привилегированное существование резервистов шли всё те же бюджетные деньги, появились две бухгалтерии, статистика с разными кодами доступа, а человек, даже увлеченный идеей временного бессмертия и перспективой индивидуальной могилки, только человек.

В высших эшелонах власти давно уже были свои люди. Беспорядочность интимных контактов вконец запутала дело. Закона, запрещающего маргинальные браки, в свое время не ввели, поскольку самосознание элиты находилось в зародыше, а потом уже стало поздно. Документация, свидетельствующая об особом положении резервистов, была засекречена и не могла фигурировать ни в уголовных, ни в гражданских делах, а потому муж не мог поручиться, что мать его ребенка является членом хтонического сообщества, дети же беззастенчиво пользовались подземным авторитетом отца. Немало было и авантюристов, которые не проходили конфирмацию и никогда не числились в пациентах, но с фиктивным прошлым втирались в доверие к посвященным и даже выходили на первые позиции. Поговаривали, что идея двух президентов была следствием именно этой неразберихи и между ними теперь идет негласная война, сказывающаяся в чехарде кадров.

Несмотря на эту пестроту, запутанность личных дел, криминальное использование двойной бухгалтерии и затухающую вибрацию земной экономики, элита продолжала крепнуть и развиваться. В глазах ее представителей появилось подобие девственной занавески, сквозь которую трудно было проникнуть даже и посвященным, вошли в моду костюмы-тройки с обязательной жилеткой, что создавало своеобразный контраст с низкой, слегка закавыченной лексикой, введенной в оборот известным интеллектуалом, случайно прочитавшим Зощенко.

Главным отрядом элиты были шпионы. В моральном плане они стояли, несомненно, выше остальных. И не потому, что их служба была особенно опасна, а вследствие тайной власти над судьбами. И еще одно: шпионами они путем демократического голосования назвали себя сами, изжив в себе негативное отношение к слову. Были варианты: разведчики, осведомители, лазутчики. Прижилось — шпионы. Оно стало даже чем-то вроде второго имени резервиста.

Немалую роль в этом добровольном принятии некогда скверного имени сыграла прельстительность всего, что принадлежало давней истории (к недавней, как я уже говорил, отношение было брезгливо-саркастическим). Кто-то из завербованных сообщил коллегам, что на рубеже прошлого века в России существовало Общество великосветских шпионов. И хотя ничего, кроме названия, про него было решительно неизвестно, давность события и вызывающее трепет слово «великосветские» решило дело. К тому же психологи выяснили, что более семидесяти процентов людей с высоким показателем ай-кью, в детстве мечтали быть шпионами.

Звание шпиона позволяло, между прочим, снять последние обязательства перед бывшей родиной, почувствовать свою инородную призванность и в то же время артистическую способность выдавать себя за своего.

Новая форма пребывания позволяла им незримо присутствовать не только на общественных мероприятиях вроде митингов и акций протеста, но и при семейных застольях, например в частных саунах, в которых заключались судьбоносные для мира контракты, а также тет-а-тет с домашним мыслителем, который и не подозревал, что у его сакрального умственного производства имеется свидетель.

Сам этот эффект незримости до сих пор не получил научного обоснования. Потому что никакими чудесами вроде шапки-невидимки тут и не пахло. Шпионы продолжали оставаться объектами визуальными (потому и сохранялась опасность пасть жертвой непредсказуемого возмущения), но в то же время их как бы и не было.

Дело в том, что даже и клинически не освидетельствованные жители были уже в той или иной степени подвержены закатным изменениям организма. Отчасти это было следствием массовой пораженности вирусом СХУ, о котором шла речь, отчасти уже результатом работы хтонического центра.

У граждан происходила разбалансировка функций. Один, например, в упор смотрел на объект, но не видел его, другой видел, но при этом ничего не слышал, третий и слышал, и видел, и в сенсорном отношении оставался на высоте, но связать все воедино не мог, путался, как ребенок, который ставит бок о бок кубики с сюжетами из разных сказок, соблазняясь исключительно их геометрической совместимостью.