Ваше благородие

— Вообще-то вы правы, — сказал Карл Иванович. — До полного демократизма в офицерском обществе пока далеко. Я при случае намекну Александру Ардалионовичу, он обязательный член Окружного офицерского собрания и к вам явно благоволит.

Диплом Марфы Никаноровны и мои погоны «обмывали» в ресторации «Иртыш» в прежнем составе.

Иннокентий Петрович сетовал на то, что Марфу Никаноровну могут перевести в другую больницу как дипломированного врача, а он так привык, что она постоянно ассистирует ему.

— Буду просить, чтобы ее оставили в нашей больнице младшим врачом, — сказал Иннокентий Петрович, — хотя не всю же жизнь она будет в этой должности. Да и вы, господин поручик, тоже долго не задержитесь на одном месте. Вы так стремительно растете, что через год-два уедете в Николаевскую военную академию и будете потом генералом, забыв наши веселые посиделки в этой ресторации.

— Нет, друзья, — сказал я, — пока я никуда не собираюсь. Но на будущий год мы обвенчаемся с Марфой Никаноровной и будем жить здесь. Сами понимаете, что я сейчас стал человеком подневольным и мне нужно копить реверс для женитьбы.

— А мы женились без всякого реверса, — сказала жена Иванова-третьего.

— Э, матушка, — сказал ее супруг, — армейский офицер это не полицейский или медицинский чиновник. У них все по-особому.

Дома Марфа Никаноровна сказала, что мы сейчас будем заниматься земляными работами, и принесла мне какие-то старые вещи, чтобы я их надел.

Я спустился в погреб и по команде Марфы Никаноровны стал осторожно копать землю при помощи полового ножа (это такой массивный тупой кованый нож, которым хозяйки выскребали дощатый пол во время мытья, делая половицы белоснежно-чистыми) в северной части погреба. На глубине примерно в тридцать сантиметров нож натолкнулся на что-то твердое. Осторожно обкопав это что-то твердое, я достал небольшой, но тяжелый глиняный горшок, крыночку, завязанную просмоленной бумагой.

Передав горшок Марфе Никаноровне, я вылез из погреба.

— Давай открывай, — сказала Марфа Никаноровна.

Я снял просмоленную тряпку и увидел в горшке золотые монеты. Мы их пересчитали. Ровно сто штук империалов (монета в десять рублей) различных годов чеканки, вероятно, собиралось не одним поколением ремесленников — предков Марфы Никаноровны.

Если посчитать, то это получается ровно тысяча золотых рублей. Огромная сумма, если учесть, что один золотой рубль обменивался на два рубля двадцать копеек ассигнациями, то получалось две тысячи двести простых рублей. Сколько лет эти деньги, как таланты, были зарыты в землю, не принося дохода своим владельцам? Можно сказать, что это прямой убыток, хотя это и способ сохранения заработанных капиталов. Каким образом они заработаны, об этом знает только один Господь Бог.

Как только 29 июля 1914 года была объявлена мобилизация, появилось распоряжение министерства финансов № 2096, которым прекращался свободный размен бумажных денег на золото. И мгновенно по всей России исчезли из обращения 629 миллионов золотых рублей, а валютные спекулянты стали обменивать сто золотых рублей по курсу восемьдесят пять или девяносто простых рублей. Так что владельцы золотых рублей потеряли и здесь, зато заработали спекулянты.

Я рассказал Марфе Никаноровне, что, если начнется война, а она начнется обязательно, правительство запретит хождение золотых монет и пользование ими будет сопряжено с убытками.

Второе. Через несколько лет мы все равно уедем отсюда, так как для продолжения карьеры нужно будет поступать в академию Генерального штаба (ГШ). Это три года жизни в Петербурге. Затем будет перевод в один из военных округов. Затем еще. То есть, если она выйдет за меня замуж, то ей придется ездить вслед за мной по местам службы. Поэтому обзаводиться здесь недвижимостью не имеет смысла. Деньги лучше всего положить в Сберегательный банк, дом придется продать, а после венчания она переедет на нашу съемную квартиру в городе. Мое жалованье увеличится примерно до одной тысячи ста рублей в год, и мы сможем нормально жить, подкапливая деньги на черный день.

— Делай, как знаешь, — сказала Марфа Никаноровна, — ты у меня хозяин и я тебе доверяю во всем.

На следующий день Марфа Никаноровна открыла счет в Сберегательном банке и положила туда две тысячи рублей. Я снял двухкомнатную квартиру в доходном доме на Атаманской улице, и в газете «Губернские ведомости» появилось объявление о продаже деревянного дома по месту проживания Марфы Никаноровны.

Рубикон перейден.

Глава 43

Получил официальное приглашение посетить Офицерское собрание штабов и управлений Сибирского военного округа по адресу такому-то.

Подполковник Шмидт сообщил о времени прибытия, и что меня будет представлять директор кадетского корпуса генерал-лейтенант Александр Ардалионович Медведев. Форма одежды парадная, при орденах.

На следующий день в газете «Губернские ведомости» появилось мое стихотворение, рассчитанное на заслуженных офицеров предотставочного возраста.