Ваше благородие

Мой старый конь стоит устало,
Жует овес в своем станке,
Служил в войсках мой конь немало
При неизменном седоке.

Он помнит дрожь перед атакой
И свист клинка над головой,
Затем в загон походкой шаткой,
А ночью слышен волков вой.

Он помнит шумные парады,
Когда гремит оркестров медь,
Овес отборный как в награду
И настроенье — песни петь!

Затем опять идет рутина,
Манеж, направо, рысссью — марш!
Сюда приходят как картины
Весь дамский свет и шляп плюмаж

Нам будто силы добавляет
И конь с поднятой головой
Орлом пред дамами летает
Или танцует перед той,

Что сводит всадника с ума
Лицом красивым, томными глазами,
А на балах — дерзка, умна,
Но пленена гусарскими усами.

Все это было так давно,
Течет неумолимо наше время,
И конь уйдет мой с табуном,
Последний раз ступаю в стремя.

Прощай, мой старый конь,
Не плачу я, соринка в глаз попала,
К твоим губам я приложил ладонь,
Иди, где наша не пропала?

В назначенный час я был в Офицерском собрании неподалеку от гарнизонной гауптвахты и крепости, где содержался заключенный Федор Михайлович Достоевский.

Я в парадной форме с эполетами и начищенной медалью «За храбрость» третьей степени (по статуту офицер носил только высшие степени Георгиевского знака отличия), Анненский знак и так сверкал позолотой, с шашкой на парадной портупее стоял в сторонке и дожидался приезда генерала Медведева, козыряя старшим офицерам и отвечая на приветствия младших офицеров. В той армии отдача чести являлась делом чести, и неотдание чести расценивалось как посягательство на честь. А вы знаете или помните, что делалось в Советской армии моего времени? Неотдание чести расценивалось как знак доблести нарушителя воинской дисциплины. Танкисты не приветствуют артиллеристов, пехота не приветствует кавалеристов, кавалеристы не приветствуют тыловиков, тыловики не приветствуют вообще всех, и это показатель не только деградации армии, но и деградации всего государства, которое не в состоянии иметь дисциплинированную и боеготовую армию, способную во взаимодействии всех родов войск разгромить любого врага.

Уважения между офицерами достигнуть нельзя, это живые люди. Неисполнение правил отдания чести можно искоренить за пару месяцев. Офицера, не отдавшего честь старшему по званию офицеру, арестовывать на двадцать суток; нижнего чина, не отдавшего честь офицеру, арестовывать на два месяца с содержанием в штрафных (дисциплинарных) батальонах. И о каждом таком случае сообщать в приказе Главного штаба с доведением под роспись до каждого офицера и каждого нижнего чина (в части касающейся).

Я вошел в собрание вслед за директором корпуса. Швейцар в чине младшего унтер-офицера принял от нас шашки и выдал номерки.

Собрание проходило в библиотеке.

Чтобы незнающим было яснее, поясню, что при офицерских собраниях по мере возможностей учреждались: библиотека, столовая, фехтовальный зал, гимнастический зал, бильярд, стрельбище и тому подобное, в которых проводились (устраивались) танцевальные и музыкальные вечера, домашние спектакли, лекции, сообщения, разборы и решения тактических задач и прочие мероприятия.

В офицерских собраниях были запрещены маскарады и азартные игры.

За столом президиума сидели старшие действительные члены офицерского собрания в генеральских чинах.

Действительными и обязательными членами офицерского собрания были все штаб- и обер-офицеры, служащие в части (частях), образовавших это собрание.

Там же были временные члены офицерского собрания (военные врачи и военные чиновники, занимающие в частях штатные должности, офицеры, состоящие в запасе, и другие) и гости офицерского собрания (это могли быть как военнослужащие, так и гражданские лица, но они вводились в офицерское собрание только по рекомендации действительных членов офицерского собрания).

Семейства членов офицерского собрания и гостей допускали только в особо назначенные для того дни и часы.

На повестке дня стоял один вопрос: принятие в члены Офицерского собрания штабов и управлений Сибирского военного округа поручика Туманова Олега Васильевича.

С сообщением выступил генерал-лейтенант Медведев Александр Ардалионович.