Ваше благородие

А по дороге и вдоль нее опять прут танки и БМП. Взрыв! Танк с сорванным траком начинает крутиться на месте, потом замирает, разворачивает башню и начинает сажать по поселку из пушки. Ответные залпы “Витязей”… Еще один взрыв! Но все-таки взрывов меньше, чем в прошлый раз: ценой жертв понемногу расчищаются проходы в минных полях. Танк, сминая останки БМП, продвигается по найденному ею коридору… Взрыв! Танк дергается, останавливается, ползет назад… Из-под брони валит дым… Люк откидывается, наружу выскакивают люди, бегут, пулеметный огонь… Взрыв! Взрыв — совсем рядом: подбит “Святогор”…

Взрывы сливаются в неровный гул…

Они подошли близко… Ближе, чем в прошлый раз.

Пора!

Байрак вскидывает на плечо гранатомет, Годзилла заряжает, разворот, выстрел!

Неудачно…

Еще раз: граната, разворот, выстрел!

Еще раз!

Еще!

Поняв, что дальше не продвинуться, красные выскакивают из БМП и под прикрытием своих пулеметов бросаются в атаку на окопы…

Именно так — бросаются. Они что, не умеют ходить в атаку?

Пулеметная очередь заставляет Шамиля вжаться лицом в землю, до отвала наевшись песка. Потом пулемет замолкает: Байрак сумел попасть…

Шэм поднимает М-16, упирает приклад в плечо и стреляет…

* * *

“В это же время 274-й танковый полк атаковал позиции 5-й бригады по линии Березовка — Викторовка. В первом эшелоне обороны находился бронемобильный полк, усиленный танковым: 45 “Витязей”, 90 “Воевод”, 24 ПУ “Кесарь” и 24 ПУ ПТУР “Секира”. Во втором эшелоне — 45 “Витязей”. Их атаковали семьдесят Т-64 (остальные танки были повреждены во время налета А-7D, ударивших по колонне на марше ракетами “Мэврик”). Потеряв в ходе боя 29 танков, красные отступили. Наши потери составили 11 танков, 5 “Воевод” и 3 “Кесаря”.

Все складывалось совсем не так, как предполагал Главштаб: красные уже дважды атаковали под Коблево, и теперь туда подтягивался еще один мотострелковый полк — 335-й, а к Березовке был отправлен только один танковый полк. Правда, красные еще не разыграли две другие дивизии: по данным воздушной разведки, они сейчас подтягивались к Николаеву. Херсонская (84-я) дивизия переправлялась через Южный Буг, а Скадовская (169-я) — через Днепр. Куда двинутся первые колонны — станет ясно только после Варваровки, а то и позже. Данные воздушной разведки запаздывали. Я решил рискнуть и приказал полковнику Шлыкову направить в Коблево два эскадрона “Витязей” из второго эшелона и роту ополченцев на “Воеводах”. Поскольку не было никаких попыток форсировать Тилигульский Лиман, я послал к перешейку и батальон морской пехоты, стоявший в Коминтерновском. Кроме того, в состоянии боевой готовности держались вертолеты “Кречет” и “Ворон”.

Морская пехота прибыла как раз вовремя, чтобы помочь отразить третью атаку красных — самую мощную. На фронте в 4 км развернулись 224 машины. В этом бою были потеряны последние танки и БМП группы “Сильвер”. Штурм удалось отбить только благодаря морской пехоте и фронтовой авиации (вертолеты). Окончательно красные отступили, когда резерв из 5-й бригады вошел в бой прямо с марша.

После короткого перерыва красные предприняли новый штурм — настолько вялый, что он сразу наводил на мысль об отвлекающем маневре. Командир батальона морской пехоты капитан Георгий Берлиани приказал своему подразделению оставить позиции у Коблево и следовать на север берегом лимана. Его догадка оказалась верной: в районе поселка Червона Украинка красные попробовали форсировать лиман. Два мотострелковых батальона на своих БТР пересекали водную преграду в самом узком месте. Морским пехотинцам удалось вовремя перехватить их, не дав выбраться на берег и реализовать свое численное преимущество.

Окончательно спас положение 3-й горноегерский батальон, который после уничтожения авиабазы Буялык должен был следовать к Березовке, но был переброшен на рубеж Коблево-Южное. Его командир, капитан Корнев, сориентировался на ходу и направил к Любополю минометную батарею. Когда минометный огонь усилился вдвое против прежнего, красные оставили попытку форсировать Тилигульский Лиман…

Но я понимал, что все наши победы и все страдания пойдут прахом, если не удастся блокировать морскую авиацию на ее аэродромах. Возможный прорыв у Коблево волновал меня гораздо меньше, чем известия из Крыма, ибо я знал, как организовать оборону на новом рубеже, чтобы успеть закончить с аэродромами, но я не знал, как увести конвой из Одессы, если морская авиация не будет блокирована.

В четыре часа пополудни на связь вышел полковник Скоблин.

— Авиация не пробилась к Белой Церкви, — сказал он. — Следующий рейд мы сделаем в 18-30.

— В этот момент первые корабли уже будут грузиться. По плану, мы должны начать сворачивать оборону.

— Все будет в порядке, Арт, — тон Скоблина не содержал и ноты фальшивой обнадеживающей бодрости, это был голос предельно усталого человека, и я поверил ему.