Ваше благородие

Дударев не то чтобы забеспокоился — он был просто не в себе. Корниловская дивизия прошла у них между пальцев и скрылась в неизвестном направлении, об этом нужно было куда-то докладывать, но доложить означало подписать себе смертный приговор. Это же понимал и Шарламян. Перед лицом общей опасности противники объединились. До утра Корниловскую дивизию следовало отыскать и поднести Генштабу на блюдечке с голубой каемочкой.

Сделать это средствами воздушной разведки по официальным каналам было нельзя: доложиться равнялось подставиться. Заняв Одессу, Дударев увидел, что здесь наделали беляки: четыре аэродрома и военно-морская база не существовали как таковые, был захвачен штаб фронта в полном составе — если после этого белые ушли безнаказанно, Дударева и Шарламяна следовало расстрелять перед строем.

Кто-то лично должен был поехать в Новую Каховку и организовать поиски Корниловской дивизии с воздуха.

Не доверяя друг другу, комдивы отправились вместе…

* * *

9 мая 1980 года, поселок Трихаты, около полуночи.

— Могло быть и хуже, — полковник Посьет не смотрел на Шалимова. — На них могли плыть мы.

— Сколько? — Ровенский.

— Шестнадцать кораблей. Восемь потоплены, остальные повреждены так, что потеряли ход…

— Какие?

— Два малых десантных катера, три средних… Сами понимаете, сразу ко дну. Паром “Судак” сейчас тонет, транспорты “Сарабуз”, “Ак-Мечеть” — тоже. “Копейка”, контейнеровоз “Ялта” и один корабль ПВО — горят… — Верещагин закрыл глаза рукой.

— …Еще один такой налет — и конвою конец.

— Сколько до конечного пункта?

— Морпехи уже высаживаются. Остальным скрипеть еще час.

— Красные успеют за это время?

Все воззрились на Посьета, командира разведки.

— Сесть, подвесить оружие и снова взлететь? Вряд ли.

— Приятно слышать.

— Как будто их не могут накрыть в порту… — пробормотал Посьет.

— Могут, — согласился Артем. — И еще как…

— Что с авиацией?

— Отправили от греха. По темноте на небольшой высоте — должны бы долететь.

— Потери во время пожара?

— Они улетели раньше. Да говорю вам — с ними все в порядке…

— Ни полшанса доплыть до Альма-Тархана у нас не было, — резюмировал Шлыков. — Поздравляю, господин полковник… Как бы нам еще теперь извернуться?

— Теперь — никак. — Артем встал у окна. — Скорость нашего передвижения прямо пропорциональна пропускной способности этого моста…

Мост отсюда был не виден, но слышен: когда танки прут по железнодорожной колее, звук разносится далеко.

Поселок назывался Трихаты, его жители состояли в основном из тех, кто обслуживал железнодорожный мост, переезд и станцию — и тех, кто обслуживал этих. Собственно мост и представлял собой основную стратегическую ценность поселка. Переправиться здесь надлежало быстро и тихо, потому что именно переправы нередко становятся ловушками…

Станцию взяли ребята из полка спецопераций, тут же, как положено — электростанцию, телефон и телеграф. Пока дивизия переправлялась по мосту, командиры подразделений и работники штаба собрались в кабинете начальника станции: выйти на связь с капером фон Траубе, узнать, как далеко и с каким успехом ушел конвой и вообще разобраться, на каком они свете. Разобрались.

— Семихатки… — пробормотал Шлыков. — Пятихатки… Теперь Трихаты… Интересно, есть ли где-нибудь поблизости Однахата какая-нибудь?

— Меня больше волнует, сообразили они, как и куда мы ушли?

— Уже должны бы, они не идиоты. Впрочем, это не имеет значения…

— Плохо будет, если эти поросята успеют вернуться к мосту раньше, чем мы его подорвем. Это будет очень плохо…

— Раньше нашего они не поспеют, — Верещагин посмотрел на часы. — Вертолеты — они летают очень быстро… Как правило.

Полковники молча переглянулись.

— Арт, — сломал тишину начальник отдела разведки. — Вертолеты сейчас где-то в Северном Крыму…

— Я что, не сказал вам? — Верещагин поднял голову. — Ведь говорил же… кажется…

— Арт! — Шлыков вскочил, отшвырнув стул.

— Я велел подполковнику Корабету лететь в Николаев и брать мост. Как только они пересекут линию Тендровской косы. Я что, действительно вам не сказал?

— Вы действительно нам не сказали, — глухо произнес Посьет.

— Вот идиот… — Артем с силой провел рукой по лицу. — Я думал, вы поняли о чем речь. Я же при вас вел переговоры…

Никто ничего не сказал — кроме Шлыкова, который, даром, что совершенно сухопутный человек, выдал несколько морских терминов — тех самых, кои не понимала матушка Екатерина.

— Они высадились там, — торопливо объяснил Верещагин. — Десять минут назад я выходил с ними на связь. Все в порядке… То есть, их обнаружили, но еще не атаковали. Если все пойдет хорошо, они взорвут мост… И, может быть, смогут долететь до Скадовска.

— Что вы нам еще не сказали? — полковник Посьет сжал правой рукой левое предплечье — так, словно это было горло врага.

— Это все, честное слово.

Ровенский нехорошо хохотнул.

— Будем надеяться. А что, если они не долетят до Скадовска? Вы думаете, вертолеты еще не в воздухе? Думаете, нас еще не ищут? Как только о ребятах Корабета становится известно красным, им становится ясен и конечный пункт нашего назначения…