Ваше Сиятельство #2

— Мы так пойдем, — сказал Ефим Брагин, отдавая мне сумку и кивнув на поворот к Садовой.

К братьям Брагиным присоединился Адамов и оба молчаливых четвероклассника. Дальше мы пошли втроем: я, Сухров и Лужин. Но шагов через пятьсот Еграм остановился и сообщил:

— Похоже впереди кто-то из «волков».

Я тоже видел, что в конце улицы, выходившей как раз на Елисеевский, стояло два старых эрмика, возле них кучковались какие-то парни. Их было немного, но вряд ли они собрались там просто так. Возможно, Варга или Леший кинули сообщение своим на эйхосы, и для нас что-то затевалось. В то же время позади нас появилось с десяток ребят, которые двигались от двора «колбасника».

— Давай сюда, — кивнул Сухров на пролом в заборе.

Я знал этот проход — он тоже выходил на Елисеевский через два заброшенных двора и строительный склад. Пожалуй, так даже ближе, только вначале тропа была неудобной, с кочками и колючими кустами. Я пошел за Еграмом и почти сразу, после того как мы миновали угол сарая, у меня возникло скверное ощущение, что слева за изгородью кто-то есть. И этот кто-то точно не гигантский робот, занимавшийся сносом старых зданий. Через несколько шагов опасное присутствие я почувствовал буквально кожей. Расставил пальцы левой руки, чтобы развернуть «Лепестки Виолы», но в ту же секунду ощутил жгучую боль между лопаток. Следом ниже, в области почек и еще раз. Свет померк, тело точно налилось свинцом, и я упал наземь лицом вниз.

Глава 9 Волчата и крысы

Я очнулся в темноте. Ломило затылок, болели плечи и особенно спина, словно на ее месте был один огромный синяк. Руки сзади были схвачены чем-то тонким и прочным: проволокой или жгутом. Он врезался в тело, доставляя крайне неприятные ощущения. И еще мелкая пакость — сухость во рту, прямо Сахара, даже горло одеревенело от тоски по глотку воды. Но мое самочувствие сейчас не имело большого значения — я могу терпеть боль и любой дискомфорт. Управляя вниманием, могу их просто не замечать. Сейчас важнее определиться, где я и что можно предпринять в нынешних условиях.

Здесь воняло гнилыми тряпками и какими-то отбросами. Звуки… легкий шелест ветра за окном и, кажется, шорох метрах в пяти от меня. Крысы? Я не люблю крыс. Можете смеяться, но есть такие люди, которые их любят. Я лично знал когда-то троих или четверых. Один из них, римлянин в эпоху Октавиана прикармливал крыс в своей бедной лачуге, хотя сам жил впроголодь. И мы с ними поссорились из-за пустяка — я пнул крысу у порога его дома.

От краткого воспоминания я снова вернулся в реальность, вглядываясь в темноту. Окно… Окно здесь есть и лишь одно. Оно в форме арке высоко под потолком — скорее всего я в подвале. Если приглядеться, то видно на окне решетку из толстых вертикальных прутьев, а за ней звезды. Ночь или поздний вечер? И меня, Астерия, ждет дома мама. От последней мысли я даже рассмеялся. Хотя это не слишком смешно. Я не хочу, чтобы из-за меня переживал человек небезразличный мне. Но увы, это происходит и неизбежно будет происходить всю мою жизнь, потому что Астерий не любит жить скучно. Кому-то это покажется глупостью, но на самом деле глупы они — те, которые ограничены памятью одной жизни, и ту единственную предпочитают прожить, спрятавшись от нее под одеялом.