Ваше Сиятельство #2

— Жорж Павлович, а наш Елецкий — хитрец, — князь улыбнулся, тряхнув русой шевелюрой. — Он же наш, я правильно понимаю?

— Целиком наш, — подтвердил граф Голицын, и для верности добавил: — Уж за Саню ручаюсь.

Эти последние реплики мне были пока не ясны, но я не сомневался, что их смысл скоро проступит, ведь не просто так же Голицын придержал меня здесь для встречи с князем Ковалевским.

— Ну раз наш, то увы, буду вынужден вас огорчить. Не получается пока ничего с этим кровопийцей Урочеевым, — Ковалевский кисло поморщился. — Несмотря на собранные улики, Молотов не спешит принять решение. Видимо эта сука, Глория, так крепко держит его за горло, что он даже лишний раз вздохнуть боится. Я знаю, у нее на Ивана Ильича компромат, при чем самый что ни есть грязный — постельный.

— Сука!.. — рассмеялся Голицын. — Зачем же вы так, о самой императрице!

— Друг мой, я люблю правду. Если она сука — то она сука. Будет время, я ей это в глаза скажу. И не один я. Ее многие считали таковой, еще когда она значилась герцогиней Ричмонд и, кстати, по-русски не особо говорить умела. В ней ничего в ней не поменялось за двадцать с лишним лет. Ее дрянную душу не облагородила наша русская земля! Курить буду! — князь порывисто достал коробочку сигарет из бокового кармана, но вдруг передумал. — Ну-ка дай мне твою, — он протянул руку к карибским сигарам Голицына.

О недовольстве дворянством второй супругой нашего императора — Романова Филофея Алексеевича, говорили давно, но в последнее время это недовольство стало обостряться, тем скорее, чем больше сдавало здоровье императора. Хотя он был еще не стар: 68 — не тот возраст, когда будущее становится слишком неопределенным. Если брать, к примеру, правление отца Филофея — Алексея Всеволодовича, то тот держался на троне до 93 лет в полном здравии ума и тела.

— Урочеев, конечно, должен быть отстранен, и мы собираем улики о его преступных связях, но сейчас все это отходит на задний план, — князь посмотрел на меня с тенью сожаления. — Боюсь, не протянет наш Филофей Алексеевич долго. Может быть даже счет идет на месяцы. А наследник до сих пор не определен. Если мы все же одержим верх над устремлениями этой суки Глории, и наследником будет назначен Денис Филофеевич, то тогда война с Британией неминуема — весь Запад усиленно готовится к этому. Ежели наследником престола станет сын Глории — Эдуард Филофеевич, то… — князь выпустил облачно табачного дыма.

— То для нас такой поворот станет хуже, чем война, — продолжил его мысль граф Голицын. — В Имперский Совет пойдут люди императрицы Глории, такие как Урочеев, Козельский и им подобные. По сути, Британия победит нас без всякой войны.

— Именно, — подтвердил Ковалевский. — Вот такой нехороший расклад карт на сегодня. Я бы сказал, критически опасный. У Глории и ее подруги Жанны Козельской слишком много серьезных козырей. Чем старее становится наш император, тем больше влияния они на него оказывают. Наши козыри в правде, в неоспоримых фактах, что эта пробританская свора очень опасна для великой Российской Империи. Но не все так плохо. Не смею пояснять детали, но в ближайшее время чаша весов склонится в нашу пользу — мы добьемся этого. Самые преданные люди империи сплотились вокруг императрицы Анны Станиславовны и ее сына. На нашей стороне большая часть Верховной Коллегии Магов и почти все генералы Всеимперского Военного Ведомства. И война, скорее всего, будет. Люди императрицы Глории упорно насаждают мнение, что если Филофей Алексеевич все-таки сделает выбор в пользу старшего сына, то противоречия с Британией достигнут предела и быть страшной бойне, разрухе в России и на Западе. Мол, тогда покажет зубы Азиатский Союз, и Ацтеки вытеснят нас с Кариб. Этим они пытаются запугать народ и колеблющееся дворянство, но неглупые люди начинают понимать откуда дует ветер и чьи за этим интересы.

Я понимал, что все это князь рассказывает для меня, а значит, я зачем-то нужен самому Ковалевскому. Разумеется, я знал о политических раскладах, и кое-что о дворцовых интригах, но при этом Борис Егорович открыл мне многие интересные детали и позволил взглянуть шире на происходящее в империи.

— Так вот, вопросы к вам, Александр Петрович. Или думаете, все это я вам рассказывал от неуемного желания поболтать? — Ковалевский прищурился, проницательно глядя на меня.

В этот важный момент неожиданно пискнул мой эйхос, и сразу пришла мысль об Айлин.

Глава 17 Свидетельства Бархума

— Я в абсолютном внимании, ваше сиятельство, — сказал я.

На самом деле мое внимание разделилось на две неравных части. Одной из них я в точности воспринимал все то, что говорил князь. Второй пытался определить, жива ли госпожа Синицына. Скорее всего, я бы ощутил миг ее смерти — пока такого чувства не было.

— Как вы понимаете из сказанного ранее, войны с Британией, скорее всего, не избежать. Уже произошло несколько инцидентов на море и в воздухе. Нам нужны боевые виманы, ускоренные вашими устройствами. И это очень серьезно, — произнес князь, глядя на меня сквозь бледный язык табачного дыма.