Вашингтон

Они месяц провели в долине в сезон, отнюдь не способствующий приятной поездке, — снег только-только сошел, а листва на деревьях еще не появилась. Именно в это время и работали землемеры — зелень не загораживала поле зрения теодолитов. На ногах от зари до заката, под дождем, вымокшие и измученные, они преодолевали разлившиеся реки и ручьи. Редкие поселенцы встречали их с неприязненным любопытством: пришли люди Фэрфакса взыскивать за то, что принадлежало пионерам по праву первой заимки.

Джордж набивал руку в профессии землемера, делал чертежи и пунктуально вел дневник. «Встретили толпу людей, — записывал он, — мужчин, женщин и детей, которые сопровождали нас через лес. Они показали свою примитивную утварь. По моему глубокому убеждению, они столь же невежественны, как индейцы». Как пришел к такому выводу не бог весть какой образованный парень: «Они не знают английского, а все говорят по-голландски». Для доброго вирджинца любой неангличанин представлялся варваром. Психология молодого патриция, объезжающего по хозяйственным делам владения Рима!

Юноша впервые почувствовал, что такое американский Запад. Они остановились на ночь. «Хозяин — благословение богу! — говорил по-английски. Я разделся, сложил одежду и улегся в то, что они называют постелью. К моему удивлению, я обнаружил, что вся постель состоит из охапки соломы без простынь и только с истрепанным одеялом, вес которого вдвое превышал вес вшей, блох и иных паразитов на нем. Я был рад встать (как только вынесли свет), оделся и лег спать одетым, как и мои товарищи на полу».

Просто ужасно, сокрушался отнюдь не избалованный Джордж, «за исключением нескольких ночей, я не раздевался, а спал в одежде, как негр». Джордж, несомненно, укрепился в убеждении, что является носителем высшей цивилизации, во всяком случае, он во время злополучного ночлега под крышей гостеприимного англичанина не выпрыгнул из постели при свете, опасаясь обидеть хозяина.

Повстречались индейцы: «Мы были приятно удивлены, что группа из тридцати с лишним индейцев возвращается с войны, неся только один скальп». Землемеры, имевшие при себе запас виски, крепко угостили индейцев, и те отблагодарили их, исполнив военный танец, который Джордж нашел «чрезвычайно комичным». Вашингтон, вне всякого сомнения, решил, что теперь знает индейцев достаточно, ибо на другой день ограничился краткой пометкой в дневнике: «Ничего примечательного… Провели с индейцами целый день».

Из поездки Джордж вынес массу впечатлений: увидел, что за границей обжитых земель лежат необъятные просторы — Вирджинии есть куда расти. Пересчитывая полученное вознаграждение, он высоко оценил профессию землемера. Зимой 1748/49 года Джордж прошел краткий курс теории в колледже Уильяма и Мэри в Вильямсбурге, сдал экзамен и, «дав обычные клятвы в верности королю и правительству», получил свидетельство землемера. Джордж хлопотал о месте штатного землемера графства Калпепер. С помощью Лоуренса он получил его.

Два года с весны 1748 года Вашингтон занимался объездом и обмером земель. Он помог распланировать город, который закладывался примерно в двадцати километрах от Маунт-Вернона, по просьбе соседей уточнял размеры плантаций — и снова за Блю-Ридж. С каждым годом население в районе Аппалачских гор увеличивалось, сюда эмигрировали преимущественно из Пенсильвании немцы и ирландцы. Складывалась типичная американская «граница» с демократическими нравами, уверенностью в себе, традиционным презрением к властям. К 1776 году эти районы стали «сверкающим острием границы». В дни, когда молодой землемер побывал там, группа поселенцев подала в суд, не признавая прав лорда Фэрфакса на занятые ими земли. Начался один из самых известных процессов в Вирджинии, закончившийся победой истцов, когда ни их, ни ответчика давно не было в живых.

Джордж, поглядев на порядки границы, уверился в своей правоте. Там живут, писал он другу, преимущественно «голландцы», они «варвары, совершенно неотесанные люди», жить среди них «совершенно невозможно без приличного вознаграждения».

Оно последовало без большого промедления — на заработанные деньги в 1750 году он купил 600 гектаров земли в облюбованном им, профессиональным землемером, месте — в долине Шенанда, уже прозванной Вирджинской Аркадией, а на следующий год прикупил еще 150 гектаров. Когда совершалась первая из этих сделок, Джорджу еще не исполнилось 19 лет. Он мог считать себя удачливым дельцом и с учетом возраста был таковым.