Вашингтон

В январе 1785 года Виргиния и Мэриленд поручили паре частных компаний заняться расширением Потомака и Джеймса. Вашингтона избрали председателем «Компании реки Потомак». Он получил в подарок 50 акций этой компании и 100 акций «Компании реки Джеймс» в знак признания его заслуг, что повергло его в замешательство. Отказаться от подарка — обидеть дарителей, принять — дать повод обвинить себя в корысти. Он разослал кучу писем людям, которым доверял, с просьбой посоветовать, как ему быть. Только в конце июля решение созрело: он примет акции в доверительную собственность для основания «двух благотворительных школ, по одной на каждой реке, для воспитания и поддержки детей бедняков и неимущих», особенно потерявших отцов на войне.

При этом его собственные финансовые проблемы никуда не делись, и он вновь принял управление своими пятью фермами на себя, объезжая их каждый день. Опять он вставал на рассвете и ложился спать в девять вечера. Вместо Лунда он взял себе в помощники Джорджа Огастина. Осматривая работы, он нередко спешивался, становился рядом с рабами или наемными рабочими и показывал им, как надо делать то или это, а уезжал, лишь убедившись, что всё идет как надо. Как-то в 1785 году один раб отказался работать, потому что повредил себе руку (она была на перевязи). Тогда Вашингтон взял грабли одной рукой, а другую сунул в карман. «Если ты можешь есть одной рукой, почему же не можешь работать?» — осадил он «лентяя». Еженедельно по пятницам управляющие должны были присылать подробные недельные отчеты о каждой плантации: какая работа выполнена, кем и где; сколько коров отелилось, сколько овец окотилось.

Утро уходило на переписку. Но у Вашингтона теперь не было адъютантов, а со всех концов света прибывали целые тюки писем — просьб о рекомендациях и справках, запросов о делах, связанных с войной. Он считал своим долгом отвечать на каждое — ему никогда еще не приходилось столько корпеть за письменным столом! Добром это не кончилось: появились головные боли и прочие неприятности, связанные с сидячей работой. Джеймс Крейк посоветовал нанять секретаря. В июле 1785 года на эту должность пригласили Уильяма Шоу, который к тому же должен был заниматься с Нелли и Вашиком. Но этот молодой человек небрежно относился к своим обязанностям и задержался в Маунт-Верноне только на 13 месяцев. В январе 1786-го генерал Бенджамин Линкольн порекомендовал генералу в личные секретари и гувернеры для детей 23-летнего Тобайаса Лира из Нью-Хэмпшира, выпускника Гарварда, владеющего французским языком и обладающего легким слогом. При всём уважении к Вашингтону, Лир выставил одно условие: он не может жить среди рабов. Хозяин заявил, что намерен в конечном счете освободить своих невольников, пока же им лучше находиться под его опекой. Лир приехал в Маунт-Вернон и пришелся ко двору, практически заменив Джорджу и Марте сына.

Другой напастью были визитеры.

Вашингтоны всегда были радушными хозяевами. После того как британцы оставили Нью-Йорк, Джордж попытался нанять повара, который смог бы приготовить обед на 30 персон, и заказал через Лафайета несколько французских серебряных подносов на 12 бокалов каждый. Однако он явно не ожидал, что его дом станет местом паломничества.

Постоялые дворы были редки, и законы гостеприимства обязывали владельцев придорожных усадеб дать приют путникам, накормить, напоить и спать уложить. Маунт-Вернон, находящийся в девяти милях от Александрии, стоял в стороне от дороги; никто не мог заехать туда случайно или сбившись с пути. Более того, со временем Вашингтон намеренно стал устанавливать неправильные указатели, чтобы желающие поглазеть на него не смогли отыскать его дом. Даже подъездной путь к его усадьбе теперь не был прямым как стрела, а извивался змеей. Но ничто не помогало: хозяевам приходилось выслушивать рассказы гостей, как они увязли в болоте, чуть не заблудились в густом лесу, но чудом выбрались из него по едва заметной тропинке.

У незнакомцев хозяин требовал предъявить рекомендательные письма, но даже при отсутствии таковых не мог сразу указать человеку на дверь и оставлял обедать. В доме постоянно находились посторонние; порою половину сидящих за столом составляли гости. 30 июня 1785 года Вашингтон записал в дневнике: «Обедал наедине с миссис Вашингтон; кажется, это первый подобный случай с момента моего удаления от общественной жизни».