Вашингтонская площадь

Подробно описывать пребывание доктора Слоупера в восточном полушарии не входит в задачи нашего повествования. Он объехал всю Европу, путешествовал с комфортом и (как и следовало ожидать от человека с таким развитым вкусом) настолько увлекся современным и классическим искусством, что пробыл за границей не шесть месяцев, а все двенадцать. Миссис Пенимен не страдала от его отсутствия в доме на Вашингтонской площади. Ей нравилось безраздельно господствовать в особняке, и она любила говорить себе, что при ней дом стал гораздо более гостеприимным. По крайней мере у Мориса Таунзенда были все основания признать, что дом на Вашингтонской площади стал в высшей степени гостеприимен. Морис был в нем самым частым гостем миссис Пенимен с удовольствием приглашала его к чаю. Он сиживал в кресле очень удобном — возле камина в малой гостиной (когда были закрыты внушительные раздвижные двери из красного дерева, с серебряными ручками и петлями, которые вели в соседнее, более парадное помещение) и часто выкуривал сигару-другую в докторском кабинете, где он проводил время, рассматривая любопытные коллекции отсутствующего хозяина. Мы знаем, что миссис Пенимен он считал простофилей; однако сам простофилей не был и при своем вкусе к роскоши и при своей стесненности в средствах находил дом доктора подлинным "замком безделья".(*11) Морис рассматривал его как клуб, в котором он был единственным членом. Со своей сестрой миссис Пенимен виделась теперь гораздо реже, чем при докторе, ибо та не скрывала, что не одобряет ее отношений с мистером Таунзендом. По мнению миссис Олмонд, Лавинии не следовало привечать молодого человека, о котором их брат держался весьма низкого мнения; миссис Олмонд поражалась легкомыслию своей сестры, способствовавшей этой весьма нежелательной помолвке.

— Нежелательной? — воскликнула Лавиния. — Да он будет ей очаровательным мужем!

— Я не верю в очаровательных мужей, — сказала миссис Олмонд. — Я верю только в хороших мужей. Если они поженятся и Остин оставит Кэтрин свои деньги, тогда еще куда ни шло. У нее будет ленивый, симпатичный, эгоистичный и, наверное, очень добродушный муж. Но если он свяжет с Кэтрин свою судьбу, а она не получит наследства — помилуй ее господи! Таунзенд ее не помилует. Он возненавидит ее, он выместит на ней все свое разочарование, безжалостно и жестоко. Горе тогда нашей Кэтрин! Советую тебе поговорить с его сестрой; жаль, что Кэтрин не может жениться на ней!

Миссис Пенимен не имела ни малейшего желания беседовать с миссис Монтгомери, с которой она даже не сочла нужным знакомиться, и, выслушав зловещие пророчества сестры, еще раз пожалела о том, что благородному мистеру Таунзенду судьба уготовила столь горькое разочарование. Он создан был для наслаждений, но если окажется, что наслаждаться нечем, как же ему быть счастливым? И миссис Пенимен овладела навязчивая идея: деньги ее брата должны достаться молодому человеку; проницательность подсказывала ей, что сама она едва ли может рассчитывать на этот капитал.

— Если он не завещает деньги Кэтрин, то, уж конечно, не откажет их и мне, — говорила она.

24