Вася Неоник

Василий, не отрываясь смотрел на восход своего любимого бога Ра. Любимого, потому что он был ослепительно прекрасен. Одежда на Васе дымилась. Механические конечности скрипели от напряжения. Кожа, местами, начала чернеть от ожогов. Вася не замечал боль. Через некоторое время его искусственный глаз лопнул от напряжения. Проводка начала замыкать. Вася по всем параметрам уже должен был сгореть заживо, но этого не происходило. Как будь то он силой воли сдерживал тело от тотального возгорания. В определенный момент сознание его отключилось, уступая место другому восприятию. Он у видел всё. Все, что происходит во вселенной. Увидел кто он на самом деле и почему не умирает, проведя целый день на солнце. Рядом вспыхнул гамак. Стульчик под Василием расплавился. Он сел на пол. Вася увидел приветствующего его бога Ра. Он увидел всех остальных своих детей единовременно. Это было прекрасно. Василий широко улыбнулся и отключился.

Вечером, когда жар спал Лолшарик залетел на крышу. Он отрыл хозяина в куче пепла и ошметков. Без слез на него смотреть было невозможно. Электроника выгорела, предохранители полопались. Все тело было в крупных ожогах. Проводка в нескольких местах порвалась и беспомощно болталась. Более-менее сохранилась лишь искусственная рука и энергокатана. Несмотря на все, Василий опять пережил дневное пребывание на солнце. Лолошаик глубоко вздохнул и начал на сколько мог подлечивать своего безумного хозяина.

– Господин, как вы остаетесь живы? Ваше тело должно было выгореть до костей. Это просто фантастика. Нужно срочно ехать к Нормулю. Пускай подлечит.

– Худо мне – прохрипел Василий.

– Конечно худо. В больничку! Срочно, – нетерпеливо пропищал Лолошарик.

– Водочки сначала хряпнем, а потом уже и подлечиться, – прохрипел Василий, с трудом вставая на ноги.

– К ключнице поехали. Она знатно готовит водку. – сказал Василий, широко улыбаясь.

– Вы безумец сэр, – лишь пропищал Лолошарик и умчался заказывать такси. Брякая и скрипя, Вася медленно направился за помощником.

– Надо будет это повторить, – в очередной раз подумал Василий.

Эпилог

Тяжело жить в мире тому, кто не осознает, что он есмь бог.