Вася-василиск, или Яйцо Цинь Шихуанди

Василий Савельевич нехотя согласился… уже через несколько шагов ладонь почувствовала какое-то течение, даже не воздуха, а словно бы невидимой жидкости; волоски на коже вообще дыбом встали. Еще ближе подошел — и эта «жидкость» уже вязкой сделалась, мешала даже руками двигать. И теперь не совсем она невидимая, а как будто серебристая. С поверхности кожи струйки этой жидкости, казалось, проникают вглубь, изучая начинку тела и струясь по сосудам. И что-то из глубины тела вроде откликалось на эти струи, росло им навстречу.

— Локатор штука вредная, но так воздействовать на организм не может, — Василий чувствовал, что, кабы не остаточное действие наркода, он бы сейчас запсиховал, поэтому попробовал выразить свое отношение к происходящему в одном логичном предложении. — Давай-ка тикать отсюда на всех четвереньках.

Скитальцы юркнули в ближайшую канаву, быстро проползли по ней, снова вылезли и оглянулись.

Ну, е-мое. «Локатор» развернулся в их сторону и вот от него отделился вихрь, полетевший навстречу словно летающая тарелка! Да еще он как клубок разматывал прямо в воздухе сеть из серебристых нитей.

— Похоже на испытания нового оружия, — решил экс-офицер. — Антон, давай налево, там легче будет затеряться среди всякого хлама.

Но напарник стал вести себя странно.

— Я больше не стану удирать, Василий Савельевич. Мне кажется, ОНО пытается общаться с нами. Я не знаю, кто эту хреновину создал, но в ней есть что-то надчеловеческое. Это Сознание смотрит на нас.

Василий чувствовал что нельзя терять ни секунды, но бросать Антона не собирался, пусть тот и дурак.

— А зачем Сознанию смотреть на нас, чудак-человек?

— Чтобы создавать иллюзию того, что мы существуем.

— Запутано как-то. Если наше существование иллюзорно, то нет никакой гарантии, что и это Сознание не иллюзорно. Антон, дружище, давай перекрестимся и сделаем ноги.

— Не крестись, Василий Савельевич. Идем к нему, вдвоем. Нам все равно не убежать.

Напарник протянул мускулистую и волосатую руку, от которой Майков предусмотрительно попятился.

— Не бойся, друг мой, — продолжил Антон, — я отведу тебя к Немуи иллюзорный мир закончится.

— Не надо меня вести, я и сам умею ходить.

Василий Савельевич продолжал бояться и тогда в руках у самого свободного гражданина ОПГГ появился топор, которым он помахал словно ложкой, показывая, что лучше согласиться.

Василий Савельевич помотал головой, а Антон вдруг замахнулся — прицельно, раз и по кумполу попадет хорошо наточенной сталью…

— Ну, ты не дури, козел…

Василий Савельевич поймал себя на том, что в самый неподходящий момент слушает стук своего сердца. Все стало медленным, «летающая тарелка» зависла над ними и пространство вокруг оказалось пронизано серебристыми нитями. Рука Антона, озаренная сталью, на которую упал отблеск солнца, неторопливо, но неумолимо падала на Василия Савельевича.

Он рванулся — безрезультатно, никакого движения — он словно бы метался в узах своего неподвижного тела, а тело застряло в сети.

Вокруг всё было вязким и тугим. Словно бы потерявшим ход времени. Птички, листики, травинки — все увязли в киселе. Каждое движение шло рывками, выходя из плена замершего времени и снова попадая в него.

Василий Савельевич рванулся еще раз, стук сердца стал чаще, сделалось так больно, словно к серебристой сети прилипли не только кожа, но и внутренние органы. На какое-то мгновение он замер и попросил того, кто родился прежде века и воплотился, чтобы дать надежду, хотя бы один шанс и одну отсрочку…

Василий Савельевич почувствовал, как по позвоночнику пронеслась струя, пробуждая тело от крестца до черепа. Затем нахлынула невидимая волна, вырвав тело из клейкой сети. И время вдруг побежало с ошеломляющей скоростью, но только для него. Он это понял, потому что птицы в небе застыли. И само небо словно потрескалось.

Василий Савельевич пролетел под рукой Антона, успев ухватить ее за запястье, так что мгновение спустя кисть свихнувшего напарника была далеко за его спиной, а топор выскочил из нее как белка.

Василий Савельевич услышал биение крови в сосудах Антона и даже увидел их расположение.

Безумный напарник превратился в куст кровеносных сосудов, который венчало аметистовое пятно мозга. По сути, это был не сам Антон, а проект Антона, когда он еще не полностью материализовался — на пороге Реальности.

Топор перекочевал в руку Василия Савельевича.

Он оглянулся — сеть из серебристых нитей стала еще гуще, затянув окрестности как туман. Нити располагались неоднородно, в них просматривались узлы и пряди. И по этим прядям… скользило существо. По внешнему виду — членистоногое вроде паука или даже скорпиона, только большое. А безумный напарник безнадежно запутался в нитях тумана. Существо повертев Антоном, ударило его шипом. И напарник разлетелся на кусочки, словно рисунок в детском калейдоскопе. Только струйки крови, напоминающие тонкие веточки, и порванные струны сухожилий явно не соответствовали представлениям о детских игрушках.

Василий Савельевич видел, как пролетают, кружась, руки, ноги, уши, гирлянды кишок, ломти печени, другие органы и члены тела.