Вася-волк

Надо сказать, что денег у него было много, Даниил хорошо платил за службу, понимая, что чем сытнее живут нужные ему люди, тем они надежнее. А Вася вообще был на особом положении – спаситель королевской жизни, хранитель тайны – и денег ему выплачивалось в два раза больше, чем остальным охранникам. Потом Вася зашел в лавку безалкогольных напитков, купил вишневый компот. Заглянул к знакомому аптекарю, пожаловался на бессонницу, приобрел целебные капли. Из магазина сувениров вышел с малиновой и синей подарочными лентами…

***

Настало время дежурства у темницы. Вася взял с собой провизию и две одинаковые бутылочки с фирменными наклейками винной лавки. Одну, с красным вином и повязанной на горлышко малиновой лентой, – для товарища, другую, с компотом и синей лентой, – для себя. На дежурстве пить вино, разумеется, запрещалось, и Вася обдумывал, на какую бы хитрость пойти, чтобы уговорить второго дежурного нарушить запрет. Но… словно сама судьба помогала ему. В напарники к Васе на сегодняшнюю ночь назначили пса, известного пьяницу, которого то и дело грозились уволить из охраны, но почему-то никак не увольняли. Поговаривали, что он – племянник мужа сестры Даниила…

– Ох, спасибо, дружище! – довольно ворчал пес, отхлебывая из горлышка. – Давненько не лакал такой вкуснятины, давненько.

А через пятнадцать минут уже храпел, издавая носом свист, будто чайник, и блаженно развалившись у ворот темницы.

Вася аккуратно, чтобы не разбудить пса, отодвинул его, обшарил карманы, нащупал ключи…

Вообще-то было удивительно, почему начальник охраны отдал ключи именно ему, псу-пропойце, а не Васе, которому доверял сам король. Волку порой казалось, что начальник относится к нему с предубеждением – не по делу придирается, смотрит с подозрением.

Начальник вообще был странным. Обычная для всех начальников напыщенность сочеталась в нем с вороватостью движений. Он то и дело трогал свой подбородок, будто проверяя, не отвалился ли. Этот черный старый шакал не нравился Васе…

Итак, волк выудил из кармана спящего пса ключи, снял со стены фонарь, с сильно бьющимся сердцем подошел к двери темницы, в тишине громко лязгнул замок. Вася оглянулся, пес мирно сопел. Он скользнул в сырой холодный коридор темницы, освещенный единственной тусклой лампочкой под потолком. Где-то капала вода, отдаваясь эхом под пустыми каменными сводами. Коридор казался бесконечным. В свете фонаря Вася разглядывал номера на дверях камер – 101, 102,104, 110… 157. Стоп. 157 – то, что нужно. Вася посветил фонариком в маленькое окошко для подачи еды. Фонарь был слаб, но Васе показалось, что в дальнем углу он разглядел знакомую шевелюру Луи.

Скорее. Лапы дрожали, долго не удавалось повернуть ключ. Наконец, он рванул дверь, влетел в камеру и… удар чем-то тяжелым по голове вырубил нашего освободителя.

***

– Вася, Вася, очнись!

Слова доносились будто издалека, словно волк находился в глубоком колодце. Бедняга открыл глаза, с трудом сел, нащупал шишку на голове.

– М-м-м. А-а-а. Где я?

Он посмотрел вокруг. Рядом с ним сидел кудрявый Луи. Увидев, что Вася жив, паренек заулыбался во весь рот. Чуть дальше, сжавшись в комок, обхватив колени лапками, пристроилась Жаклин. Вместо косичек на голове топорщился ежик коротких волос, который ей очень шел. Она была смущена или очень сердита, избегала смотреть Васе в глаза.

– Луи! Жаклин! Как я рад вас видеть!

Вася схватил лапу друга, затряс ее так, что казалось, вот-вот оторвет. Бросился к Жаклин, осторожно повернул ее мордашку к себе и растерялся. Жаклин беззвучно плакала.

– Жаклин, – Вася безуспешно старался поймать ее взгляд. – Луи, что с ней?

Луи хмыкнул:

– Думаешь, шишка сама к твоей голове прилипла? Или кирпич из стены сам выпал?

Вася сразу все понял и погладил рысь по стриженой голове. Та вдруг вскочила и обняла его. От неожиданности волк растерялся. Было приятно. Однако рядом стоял ухмыляющийся Луи, и обнять Жаклин в ответ Вася не решился. Так и стоял, глупо хлопая глазами, не зная, куда деть растопыренные лапы.

А Жаклин все тараторила:

– Вася, Вася, прости меня, прости. Я думала… думала… Я не знала…

– Ничего, ничего, успокойся, – наконец, выдавил из себя Вася. – Скажи лучше, как ты догадалась, что я отправляюсь на войну? Тебе сказал Анри?

Жаклин разжала объятья, вытерла глаза и ответила:

– Нет. Я услышала от уличных газетчиков о войне, объявленной королем Даниилом. Поспешила сообщить тебе и Анри эту новость и увидела, как тебя, помятого, избитого, выводят из дома, и как ты садишься в повозку. Кто-то из прохожих сказал, что эта телега забирает мальчишек на войну… И тогда я раздобыла шляпу, накладные усы, остригла волосы и присоединилась к эшелону добровольцев.

Жаклин улыбнулась и протянула другу руку:

– Будем знакомы, я – пятнадцатилетний Жак Франц.

– Потом, – продолжала Жаклин, – до меня дошла весть, что тебя отправляют в разведку. Под скоморошьей маской в день праздника для новобранцев я проникла во вражеский город и сразу увидела тебя: ты танцевал с этой, – Жаклин сжала кулачки, – с лисьей мордой. Это из-за нее я здесь!