Васил Левский

Работящая, никогда не расстававшаяся с прялкой и ткацким станом — ни девушкой в доме отца, ни после замужества, — она с удвоенной энергией боролась с неожиданно нагрянувшей бедой.

Долго по ночам светился в доме Кунчевых огонек, жужжало веретено, а с утра, чуть забрезжит рассвет, Гина вновь на ногах.

Рядом с домом мастерская. Там раньше работал ее муж, а теперь она сама красила ткани и гайтан.

По дому помогали старшая дочь Яна и Васил. Сын чесал шерсть, ходил в лес за дровами, разносил заказчикам окрашенный матерью гайтан. Не у дел был в этой трудолюбивой семье только больной ее глава. В последние годы он все чаще повторял: «Зачем я только живу, ем хлеб детей своих».

В 1851 году Иван Кунчев скончался. Вскоре умерла младшая Марийка. За год до смерти отца вышла замуж Яна. Осталась Гина с тремя сыновьями. Вот она сидит с ними, вспоминает прошедшие годы. Много в них было горького, тяжкого. Но не сломили они Гину. Она все так же красива, стройна. В ее фигуре, во всем ее облике сохранились девичья чистота и строгость. Кто подумает, что ей тридцать пятый год, что она мать пятерых детей? Люди, знавшие ее, говорили, что эта черноокая женщина с умным приятным лицом и мелодичным голосом обладала твердым характером, большим самообладанием, бесстрашием и была неиссякаемо жизнерадостна.

Как о матери, о ней можно сказать словами болгарской народной песни: «На прялке пряла, трех сирот вскормила, трех сирот, трех сизых соколов».

Она жила для детей, жила их счастьем, их жизнью. Васил, ее первый сын, был ее сердечной слабостью. Его она любила горячо, страстно, самоотверженно.

— Он наполнял радостью наш осиротевший дом, мое вдовье сердце, — говорила позже о нем Гина.

Она мечтала видеть своего сына священником, просвещенным человеком. Сделаться священником в те времена было, пожалуй, единственной возможностью обрести путь к образованию.

Но материальные затруднения, наступившие в семье с болезнью отца, осложнили выполнение задуманного. Пришлось определить Басила в килийное училище. Давало оно скудные знания, преимущественно религиозные. Через год мать перевела сына в школу взаимного обучения. Так называлась она потому, что старшие ее ученики помогали обучать младших. Здесь Васил пробыл три года. Дальше учиться не смог. Смерть отца заставила уйти из школы и заняться портняжничеством.

В ту пору, в 1852 году, в Карлово прибыл с Афона брат Гины — иеромонах Хилендарского монастыря хаджи Василий. В его делах по исполнению церковной службы в Карлове и окрестных селах требовался помощник. За это и ухватилась Гина, как за последнее средство достичь желаемого. Она отдала сына на воспитание дяде, получив от него обещание позаботиться об образовании племянника.

Так Васил на пятнадцатом году стал послушником при дяде-иеромонахе.

Новая жизнь для Басила только что началась. Все ему нравится: и монастырская усадьба, и служба в церкви, и хождение по селам. Об этом, сидя возле камелька, он и рассказывает матери и братьям.

Однако пора и спать. Мать расстилает на ковре постель, и братья укладываются рядышком. Но чуть из комнаты вышла мать, чтобы закончить последние дневные работы, шустрый черноглазый Христо прильнул к брату:

— Васил, расскажи что-нибудь.

Васил любит сказки, а еще больше народные песни и сказания об отважных гайдуках, о смелых воеводах. Много он слышал их и от бабушки и от старших товарищей. Героические песни доводилось ему слушать и на посиделках, притулясь в уголку, в сторонке от взрослых.

— Ну, хорошо, — соглашается Васил, я вам расскажу о Стояне-воеводе. Слушайте...

Славен воевода, Золотой Стоян!
Не велика его дружина,
Но сговорна и отважна.
У дружины его
Длинные ружья на плечах,
Золотые ятаганы за поясом,
Патронташи из чистого золота.

— Неужто из чистого золота, Васил?

— Да, из золота. Много его он у турок поотнимал. Потому и звали его Золотым Стояном. Долго ходил он по горам и лесам, прислушивался к стону народному, судил своим судом поганых притеснителей. Дошел до него слух, что больше всех горя причинил, больше всех крови болгарской пролил свирепый турок Кула-Байрактар. И порешил Стоян убить изверга. Много дорог исходил он, много обшарил лесов дремучих, ущелий глубоких, а злодея все нет как нет. Но вот попался Стояну человек, который знал, где укрывается Кула-Байрактар. И сказал тому человеку Стоян...

— А что он ему сказал? — не утерпел Христо.

— Не спеши. Все узнаешь, — мягко ответил Васил и тут же по-мальчишески звонко выкрикнул:

— А сказал он ему вот что:

— Эй ты, Киря, горский староста,
Или всю ты правду скажешь,
Всю мне истину расскажешь,
Или башку тебе снесу я,
Что Петровскому цыпленку [5],
Что весеннему ягненку,
Что оперившейся птичке.

Перепугался Киря, горский староста, взмолился: