Василевс

– Пойдёшь ты, Эльпидий! – указал он на претора. – И тебе нужен помощник, знающий, толковый! С хорошо подвешенным языком, который не полезет в карман за словом! В общем – оратор! Способный уговаривать и сочинять! Коментиол подойдёт для этого в самый раз! Не зря прозвали «скрибоном»![158] Напомните кагану о мирном договоре! Просите о перемирии! Ваш путь сейчас в город Анхиал, на берегу Понта Эвксинского! Там каган устроил сейчас свою столицу! А в построенных там ещё императором Траяном банях, на горячих источниках, моются сейчас жены кагана!.. Хм-хм!..

Пожелав им удачи в переговорах, Маврикий закончил на этом совет приближённых.

* * *

Была уже осень, когда послы прибыли к кагану в Анхиал. Анхиал, крепость на северной дуге Бургасского залива, у подножия горного хребта Гемимонта, продуваемая всеми ветрами в ненастье.

Унылый вид!.. Лист жёлтый уже слетел и унесён был ветром в море…

Их большую команду, из двух десятков всадников, заметили с крепостных стен городка. И там заиграл, тревожно и воинственно, сигнальный рожок. На стенах зашевелились, забегали кочевники. Открылись ворота, подъёмный мост лёг на своё место. И из городка выехала большая группа всадников, в кольчугах, с мечами, за спинами колчаны, полные стрел, поющих о степи и о свободе.

Они съехались. Эльпидий и Коментиол представились:

– К кагану Баяну от императора Маврикия послы!..

Толмач перевёл их слова кочевникам.

Посольских впустили за стены городка. Они заехали в городок. Сотник, старший из наряда, проводил их со своими людьми до места, где указал им разместить свои палатки.

Оставив при них небольшую охрану, он куда-то удалился.

Вскоре он явился снова с толмачом.

– Завтра каган примет вас! – сообщил он посольским.

Юрта кагана, большая, просторная и добротная, стояла неподалёку от места, где встали со своими палатками посольские.

И на следующий день Эльпидий и Коментиол, в сопровождении аварских воинов, прошли до неё пешком.

У входа в юрту их уже ожидал вчерашний сотник. Когда они подошли к юрте, сотник откинул входной полог, вошёл в юрту первым, за ним Эльпидий и Коментиол, затем ещё четверо воинов личной охраны кагана, его фули.

В первый момент, шагнув с улицы в полутёмную юрту, ни Эльпидий, ни Коментиол не увидели ничего… Присмотревшись, они увидели человек десять, сидевших около очага, как обычно делают кочевники. Среди них же сидел человек, высокий ростом по сравнению с остальными, с не восточным типом лица: прямой нос, широкие светлые глаза европейца, загорелый, скорее обветренный в походах.

Сотник провёл послов к очагу, усадил на кошму напротив аварских властных людей и отступил назад, к входу в юрту, встал там, рядом с другими фули.

Каган рассматривал послов некоторое время. Затем он махнул рукой: дескать, говорите…

Эльпидий сообщил цель посольства, как ему было велено императором:

– Император Маврикий напоминает тебе, славнейший каган, об условиях оплаты по договору!..

Но когда толмач перевёл эти слова кагану, тот внезапно взорвался, обрушил на послов целый поток брани и угроз:

– Я решаю, сколько и с кого брать дань!.. Вы, ромеи, нарушили мирные условия! За это я прикажу срыть Длинные стены!..

Он ещё что-то кричал по-своему, горячо и страстно.

Но когда каган замолчал, то заговорил Коментиол, у которого накипело, и он стал изливать свою речь так же страстно, как и каган.

– Ромеи полагали, каган, что ты чтишь своих богов, клятвы дружбы! Что не отказываешься ты от заключённых договоров! Что ты помнишь о многих дарах императора!.. Ромейская земля приняла тебя, чужеземца и пришельца, поселила в своих пределах, когда часть твоих соплеменников, оторвавшись от своего народа, как осколок, была заброшена сюда. Есть в твоей власти земля, обширная и богатая пастбищами! Обитатели её не живут в тесноте, а для вас, вновь прибывших, нет никакого недостатка во всех удовольствиях! Возвращайся же в свои земли и не выводи свои силы из её пределов!..

Коментиол говорил долго, наконец закончил свою речь, перевёл взгляд на кагана.

Лицо того раздулось, стало красным. В глазах заметалось безумное пламя.

И Коментиол понял, что пощады за эту речь ему не будет.

Каган что-то крикнул сотнику, стоявшему с фули у входа в юрту. И те в одно мгновение оказались рядом с послами, вздёрнули их на ноги, заломили за спину руки и вытащили из юрты.

– Заковать их, забить в колодки! – кричал всё ещё каган, когда послов уже вытащили из юрты. – Разрушить и сжечь их палатку!.. А их самих казнить!..

На этой высокой и угрожающей ноте закончился приём послов у кагана. Все его ближние советники разошлись по своим юртам.

На следующий день его советники уговорили кагана не делать задуманное.

– Повелитель, их надо посадить в тюрьму, пускай посидят, затем отпустить. Сейчас нам не нужна война с императором.

Каган согласился на это, остыв после вчерашней вспышки гнева.

* * *

На следующий год Маврикий назначил Эльпидия снова послом к аварам с той же самой целью, с какой ходил он год назад с Коментиолом.

Каган не стал тянуть встречу с послом: принял его сразу же, как только он появился в его городке.