Василий Аксенов. Сентиментальное путешествие

Лэмб. А сейчас ваши друзья по «Метрополю»… могут печатать всё, что хотят?

Аксенов. Абсолютно! Это замечательно. Там в литературе всё удивительно меняется. На Союз писателей, к которому я когда-то принадлежал и который был, по сути, чиновничьей конторой, порожденной сталинизмом, уже никто не обращает внимания. И хотя… страх перед сталинизмом никуда не исчез… возникают новые творческие группы. Они публикуют что хотят, создают журналы и издательства…

Лэмб. Возможно, оказавшись дома, вы захотите остаться?

Аксенов. Нет. Я еду не навсегда. Я уже привязался к этой стране.

Лэмб. Вы гражданин США?

Аксенов. Да. И к тому же я здесь работаю – преподаю в Университете Джордж Мейсон. Я известный профессор… На кого ж я брошу студентов? Я их люблю… Хочу участвовать в американском литературном процессе. <…>Но, возможно, я буду ездить в Россию и обратно.

Лэмб. Вы уже знаете, что сделаете в первую очередь, приехав на Родину? <…>

Аксенов. В Москву меня пригласил американский посол. Я буду гостить у Джека Мэтлока… И как его гость, я хочу провести в посольстве семинар для интеллектуалов и деятелей культуры на тему «Русский писатель в США». Потом я встречусь с читателями… У меня мало времени – для поездки я выкроил окно в учебном расписании. Но я обязательно навещу родную Казань – увижусь с отцом. Он жив, ему 91 год. Вот мой маршрут.

Лэмб. Кто придумал пригласить вас в Союз? Вы или посол? <…>

Аксенов. Я бы сказал… вместе. Сначала USIA[239]предложило поехать читать лекции. Но я ответил: это очень неловко. Я приеду как кто: русский писатель или представитель американского государственного агентства? Джек Мэтлок придумал выход – пригласил меня в гости. И я с благодарностью согласился.

2

Брайану Лэмбу кое-что неясно. И не ему одному. А американскому зрителю тоже. Он не очень-то понимает, почему раньше Аксенову нельзя было в СССР, а теперь можно. И почему его ситуация столь щекотлива, что приходится выдумывать всякие ухищрения. Им невдомек, что, с одной стороны, на Родине его во множестве ждут читатели и радиослушатели, а с другой – несмотря на гласность, многие из гонителей писателя никуда не делись, они здесь и часто – на важных местах. И Лэмб пытается сделать ситуацию чуть более понятной для своих зрителей.

– А как насчет Михаила Горбачева? Что отличает его от других лидеров?..

– Знаете, я думаю, Горбачев – чудо. Мы… почти потеряли надежду… Всё выглядело мертвым… Коммунистическая партия была трупом, и мы не верили, что она способна породить кого-то, способного активно действовать.

– Как же это случилось?

– Это чудо. Просто чудо.

Ну что ж – чудо так чудо. Горбачев – чудо. Это американцам понятно.

– При Хрущеве у писателей было больше свободы, чем сейчас?

– О нет. Сейчас намного больше. Либерализация зашла куда дальше, чем тогда.

– И пойдет дальше?

– Несомненно.