Василий III

Русской дипломатии подобная практика была абсолютно чужда. Весь правовой опыт Василия III протестовал против подобной ситуации; среди русских князей кто судит, тот и господин, хозяин положения. Поэтому Москва гневно отвергла такую процедуру, которая вообще-то на международной арене ее возвышала. Ведь распространяя на Россию в русско-литовском конфликте право разбирательства императора, Максимилиан тем самым вводил ее в европейское правовое поле, делал частью Европы, христианского мира. Василий же усмотрел здесь коварство, каверзу. Что ему такие юридические тонкости, международное право? Ему были нужны гарантии военного союза против Ягеллонов. Прямые и недвусмысленные. А империя предпочитала сперва говорить языком дипломатии и юриспруденции, а потом уж воевать. Поэтому стороны не договорились, да и при такой разнице политических культур не могли договориться.

Максимилиан предпочел помириться с теми, с кем говорил на одном политическом и правовом языке, то есть с Ягеллонами. Летом 1515 года состоялся Венский конгресс, в работе которого приняли участие сам император, польский король Сигизмунд I и венгерский и чешский король Владислав. Ягеллоны уступили требованиям империи: было достигнуто соглашение, что после смерти Владислава права на Чехию и Моравию перейдут к наследникам Максимилиана. Наследники получались очень просто: на том же конгрессе стороны заключили договор о женитьбе Людовика, сына Владислава, на внучке Максимилиана Марии и Фердинанда, внука Максимилиана, на дочери Владислава Анне. Третья внучка Максимилиана, итальянская принцесса Бона Сфорца, была отдана в жены самому Сигизмунду I. Ягеллоны были в восторге от брачных перспектив, Максимилиан на радостях заявил, что готов с польским королем «пойти и в рай, и в ад».

Политической составляющей решений Венского конгресса были отказ империи от поддержки территориальных претензий Тевтонского ордена к Польше (в общем-то, вполне обоснованных — после Тринадцатилетней войны Корона аннексировала огромные орденские земли) и обещание имперского посредничества в урегулировании споров с Россией, в частности, в возврате Смоленска.

«Бесова деревня Опочка», или Как закончилась Смоленская война

Европейские дипломаты могли договариваться о посредничестве и переделе континента сколько угодно, но реальная судьба Восточной Европы всегда решалась не в Вене или Риме, а на полях сражений. После Оршанской битвы русско-литовская война продолжалась до 1522 года. Правда, крупномасштабных боевых действий не было. Кампания приняла привычные формы взаимных набегов, грабительских рейдов, погромов окрестностей городов и т. д. В 1515 году московские войска сожгли Браслав и Друю, а литовские отряды разоряли Северскую землю. Ян Сверчовский во главе литовского отряда сжег посады Великих Лук и Торопца. Русская кавалерия прошла рейдом под Мстиславль (полки Б. И. Горбатого и С. Ф. Курбского), Витебск (полк В. Д. Годунова) и Полоцк. Псковский наместник А. А. Сабуров взял Рославль. В 1516 году московские дворяне под командованием А. Б. Горбатого хозяйничали в окрестностях Витебска, а литовские нападали на Гомель.

В 1517 году Сигизмунд I запланировал крупную войсковую операцию, целью которой был захват псковских пригородов — системы крепостей, оборонявших подступы к Пскову. Противник был известный, в XV веке литовцы и ливонцы неоднократно воевали под стенами этих крепостей, иногда их брали, иногда терпели поражение. Речь идет о крепостях Опочка, Воронич, Красный городок, Велье и др. Они все однотипные — одиноко стоящее укрепление (большие посады были только у Опочки и Воронича) на холме круглой или овальной формы, с валами и деревянными стенами и башнями по периметру и небольшими (в несколько десятков или сотен человек) гарнизонами. Практически все городищенские холмы сохранились до нашего времени, и сегодня можно посетить эти места боевой славы.

Сигизмунд I лично прибыл в Полоцк для смотра войска. К литовской коннице были приданы отряды наемников из Чехии и Польши. Общее командование поручили князю К. И. Острожскому. Однако войска завязли уже под первой крупной крепостью — Опочкой. Ее обороной командовал наместник В. М. Салтыков. Крепость была расположена на острове, крутые валы уходили прямо в воду. Все это делало ее практически неприступной. Штурм за штурмом заканчивался одним и тем же — нападавших расстреливали на лодках и плотах во время переправы, а тех, кто добирался до основания валов, сбрасывали в воду с городских стен. Русские источники писали о пяти-шести тысячах убитых врагов под Опочкой. Цифра, вероятно, преувеличена, но потери и в самом деле были чувствительными. (Польские источники, преуменьшая масштабы поражения, говорят о 60 убитых и 1400 раненых. Истина, как всегда, где-то посредине.) Недаром Сигизмунд I, узнав о неудачах Острожского, в сердцах обозвал Опочку «бесовым селом».