Василий Львович Пушкин

В балладах, ими я свой нежный вкус питаю;
И полночь, и петух, и звон костей в гробах,
И чу!.. все страшно в них, но милым все приятно,
Все восхитительно! Хотя невероятно^[423]

.

Перечисленные А. А. Шаховским романтические подробности — из баллады «Людмила»:

Чу! Совы пустынной крики.
<…>
Полночь только что пробила.
<…>
Чу! в лесу потрясся лист.
Чу! в глуши раздался свист.
<…>
… кричит петух.
<…>
Кости в кости застучали^[424]

.

Но, разумеется, А. А. Шаховской высмеивал не столько балладу «Людмила», сколько вообще балладный стиль В. А. Жуковского.

Задел в своей комедии А. А. Шаховской и молодого знакомца В. А. Жуковского Сергея Семеновича Уварова. В 15 лет причисленный к Коллегии иностранных дел, обучавшийся в Геттингенском университете, С. С. Уваров в 1804 году стал камер-юнкером, с 1807 года служил в Вене в русском посольстве, затем в 1809 году в Париже. Вернувшись в 1810 году в Россию и оказавшись на грани разорения, С. С. Уваров женился по расчету на дочери графа А. К. Разумовского и, когда в 1811 году его тесть стал министром народного просвещения, получил чин действительного статского советника и место попечителя Санкт-Петербургского учебного округа. Впереди — карьерные взлеты: в 1818 году С. С. Уваров станет президентом Академии наук, в 1834-м — министром народного просвещения, председателем Главного управления цензуры, в 1846-м получит графский титул. Впереди и адресованная ему убийственная ода А. С. Пушкина «На выздоровление Лукулла» (С. С. Уваров поспешил присвоить наследство еще не умершего родственника), и пушкинская же эпиграмма «В Академии Наук / Заседает князь Дундук», недвусмысленно намекающая на то, за какие заслуги князь М. А. Дундуков-Корсаков был назначен С. С. Уваровым вице-президентом Академии. Но это всё впереди. А сейчас, в 1815 году, карьера складывается как нельзя лучше и не мешает литературным занятиям. В 1813 году Уваров напечатал «Письмо к Н. Гнедичу о греческом экзаметре», и мы должны быть благодарны ему за то, что он убедил Гнедича перевести «Илиаду» Гомера гекзаметром — иначе мы не услышали бы в его переводе «умолкнувший звук божественной эллинской речи». Но в этом письме были рассуждения и о том, как надобно писать имя автора «Илиады» — Омер или Омир? К этому рассуждению и привязался А. А. Шаховской.

К. тому же некоторые черты С. С. Уварова — интриганство, карьеризм, преклонение перед иностранными модами — он отдал своему Ольгину.

Досталось в комедии и В. Л. Пушкину. «Угар» значит «удалец», «буян». О гусаре Угарове горничная Саша говорит так:

                             Прелестник наш другой
И молод и вертляв, поручик отставной,
Сынок откупщика, охотник лошадиный,
Угаров; он своей сам бодрости не рад;
Со всеми без чинов, со всеми ровный брат.
В Москве дом розовый имеет на Неглинной,
И бегунов лихих, и ухарских псарей;
Цыганок табор с ним. Он прежде был гусаром,
А как война пришла, в отставку поскорей;
Но чтобы доказать, что он служил недаром,
В полувоинственный одет всегда наряд,
И в шпорах, и в усах, ну, словом, сущий хват.
Для вальсов мы к нему имеем снисхожденье^[425]

.

Чтобы не было сомнения в объекте пародии, А. А. Шаховской заставил графиню Лелеву процитировать стих из «Опасного соседа» — «И пристяжная вмиг свернулася кольцом»:

Нет, для меня, божусь, все хваты слишком ловки;
Стучат, бренчат, кричат, все счастье видят в том,
Чтоб пристяжная их свернулася кольцом,
И здесь мне надоел Угаров^[426]

.

А. А. Шаховской пародировал в Угарове не только Буянова, но и его создателя. Он не только напомнил о цыганках и лихих бегунах, которыми так увлекался Буянов, но и намекнул на некоторые факты биографии творца «Опасного соседа»: не случайно Угаров — поручик отставной, как и В. Л. Пушкин. Видно, не забыл А. А. Шаховской крылатый стих из «Опасного соседа», отомстил его создателю.

Василия Львовича во время первого представления комедии не было в Петербурге, он находился в Москве. А вот его друзья были в Северной столице, более того — в день премьеры спектакля они присутствовали в театре. Ф. Ф. Вигель вспоминал об этом так: