Василий Львович Пушкин

«Нас сидело шестеро в третьем ряду кресел: Дашков, Тургенев, Блудов, Жуковский, Жихарев и я. Теперь, когда я могу судить без тогдашних предубеждений, нахожу я, что новая комедия была произведение примечательное по искусству, с каким автор победил трудность заставить светскую женщину хорошо говорить по-русски, по верности характеров, в ней изображенных, по веселости, заманчивости, затейливости своей и, наконец, по многим хорошим стихам, которые в ней встречаются. Но лукавый дернул его, ни к селу, ни к городу, вклеить в нее одно действующее лицо, которое всё дело перепортило. В поэте Фиалкине, в жалком вздыхателе, всеми пренебрегаемом, перед всеми согнутом, хотел он представить благородную скромность Жуковского; и дабы никто не обманулся насчет его намерения, Фиалкин твердит о своих балладах и произносит несколько известных стихов прозванного нами в шутку балладника. Это всё равно, что намалевать рожу и подписать под нею имя красавца; обман немедленно должен открыться, и я не понимаю, как Шаховской не расчел этого. Можно вообразить себе положение бедного Жуковского, на которого обратилось несколько нескромных взоров! Можно себе представить удивление и гнев вокруг него сидящих друзей его! Перчатка была брошена; еще кипящие молодостию Блудов и Дашков спешили поднять ее»^[427].

После премьеры спектакля в доме петербургского гражданского губернатора Михаила Михайловича Бакунина его супруга Варвара Ивановна (она была сестрой П. И. Голенищева-Кутузова) увенчала А. А. Шаховского лавровым венком. Откликаясь на это торжество, Д. В. Дашков написал гимн «Венчание Шутовского»:

Вчера, в торжественном венчанье
           Творца Затей,
Мы зрели полное собрание
           Беседы всей;
И все в один кричали строй;
Хвала, хвала тебе, о Шутовской!
           Тебе, Герой,
           Тебе, Герой!

Он злой Карамзина гонитель,

           Гроза Баллад!
В Беседе бодрый усыпитель,
           Хлыстову брат.
И враг талантов записной,
Хвала, хвала тебе, о Шутовской!
           Тебе, Герой,
           Тебе, Герой!..^[428]

Гимн Д. В. Дашкова ходил по рукам. Александр Пушкин-лицеист переписал его в свой дневник. Доброжелатели не преминули доставить гимн Шаховскому. Вообразить себе его удовольствие не трудно. В журнале «Сын Отечества» Д. В. Дашков выступил с «Письмом к новейшему Аристофану», в котором под видом похвалы рассказал о зависти и подлости Шаховского ничтожности его комедий, за создание которых он конечно же достоен принять в награду своих заслуг «лавровый венец из рук Красоты и Мудрости»^[429]. Д. Н. Блудов сочинил «Видение в какой-то ограде», где речь шла о том, как в Арзамасе, в трактире, собиралось общество друзей литературы и однажды его участники услышали за стеной невольную исповедь некого тучного постояльца (А. А. Шаховской на самом деле был очень толст): постоялец во сне говорил о своем видении, в котором явился к нему старец — А. С. Шишков и наставлял его и дальше совершать подвиги на благородном поприще зависти, преследования талантов и самовосхваления.

Так началась литературная война. Именно этим словом называли полемику, развернувшуюся вокруг «Урока кокеткам», В. А. Жуковский и Н. М. Карамзин в своих письмах. «Теперь страшная война на Парнасе, — писал Жуковский. — Около меня дерутся за меня; а я молчу; да лучше было бы, когда бы и все молчали, — город разделился на партии, и французские волнения забыты при шуме парнасской бури»^[430]. «Эпиграммы сыплются на князя Шаховского; даже и московские приятели наших приятелей острят на него перья; Василий Пушкин только что не в конвульсиях, — сообщал А. И. Тургеневу Н. М. Карамзин. — В здешнем свете всё воюет: и Наполеоны, и Шаховские. У нас, как и везде, любят брань. Пусть Жуковский отвечает только новыми прекрасными стихами. Шаховской за ним не угонится»^[431]. В самом деле, на А. А. Шаховского обрушился «липецкий потоп» — это был ливень критических статей и эпиграмм. Чего стоит только сочиненный П. А. Вяземским «Поэтический венок Шутовского, поднесенный ему раз навсегда за многие подвиги» — венок, сплетенный из девяти эпиграмм. Вот одна из них:

В комедиях, сатирах Шутовского
Находим мы веселость словаря,
Затейливость месяцеслова
И соль и едкость букваря^[432]

.

Премьера комедии «Урок кокеткам, или Липецкие воды» подтолкнула к мысли, что, для того чтобы дать отпор врагу, надо объединиться. Не отдельные набеги на стан противника, но сплоченные ряды боевых единомышленников могли его победить. Об этом еще в 1813 году говорил П. А. Вяземский в письме А. И. Тургеневу: