Василий Недайкаша. Агент под псевдонимом Жук

Иван Николаевич был арестован. Много месяцев провёл в тюрьме. В его защите использовались не только адвокаты, но и пресса, и общественность, которая в конечном итоге добилась его освобождения под домашний арест. С ареста он вскоре сбежал во Францию и летом 1936 года благополучно прибыл в Союз[53].

Но даже если бы и не И.Н. Каминский, разве при заинтересованности ГПУ УССР в получении ценной информации от «Жука» нельзя было найти 2500 долларов?! (sic!) Отнюдь, в рамках взаимодействия Иностранных отделов СССР ОГПУ (Москва) в адрес Киева ежегодно выделяла определённые квоты валюты на оперативные цели.

В частности, разведывательную работу за границей на украинском направлении (в Европе. — О.Р.) осуществлял Иностранный отдел ГПУ Украины с 1925 года под руководством В.П. Карелина (возглавлял отдел с небольшими перерывами до 1935 года. В том же году Отдел возглавил Сапир Абрам Владимирович).

Из обещанных Москвою 24 000 долларов САСШ в 1925 году Украинское ГПУ получило только 12 000 долларов. Такое положение сложилось и на начало 1926 года. Из запланированных ОГПУ на первый квартал 6000 долларов ГПУ УССР получило только 2000 долларов и 500 фунтов стерлингов, что в сумме составило 4500 долларов. В то же время для проведения заграничной разведывательной работы в 1926 году Украине необходимо было 10 245 долларов ежеквартально (подчёркнуто. — О.Р.). Можно предположить, что уровень валютных ассигнований украинским ГПУ — НКВД на разведывательную работу в середине 30-х годов неизмеримо вырос (просто исходя из того, что англосаксы «привели» Гитлера, «заточенного» против СССР), учитывая обострение политической обстановки в Европе[54].

И безусловно, валюта выделялась.

Тогда закономерный вопрос: на какие цели она расходовалась?

И здесь мы сталкиваемся почти с такой же ситуацией, как и в Центральном аппарате ОГПУ во главе с заместителем, а затем и наркомом Ягодой. О том, куда уходили лимиты валюты, можно судить хотя бы по изъятым во время обыска у Ягоды предметам: «…2. Вин разных 1229 бут., большинство из них заграничные и изготовления 1897, 1900 и 1902 гг. 3. Коллекция порнографических снимков — 3904 шт. 4. Порнографических фильмов — 11 шт… 7. Пальто мужских разных, большинство из них заграничных — 21 шт…

15. Костюмов разных, заграничных — 22 шт… 29. Чулок шёлковых и фильдеперсовых заграничных — 130 пар… 54. Рубах мужских шёлковых заграничных — 50 шт… 61. Пластинок заграничных — 399 шт… 102. Коллекция трубок курительных и мундштуков (слоновой кости, янтарь и др.), большая часть из них порнографических — 165 шт…»[55]

Первую половину 30-х годов резидентуру ИНО ОГПУ в Париже возглавлял З.И. Волович (не исключено, что это тот самый «Пётр». — О.Р.). Он и являлся основным «поставщиком» указанной и не только продукции. Данный факт не остался «за кадром» сотрудников посольства (среди которых, можно быть уверенным на 100 %, французская контрразведка имела своих агентов), а значит, такая «маленькая деревня», как Париж, полнилась слухами. Правда, молва в качестве заказчика экзотического товара называла Иосифа Виссарионовича Сталина. На языке контрразведки это называется «переключить на негодный объект», то есть отвлечь внимание от настоящего заказчика[56].

Надежда Алексеевна Пешкова («Тимоша»)

Насчёт «чулок шёлковых и фильдеперсовых» молва таила любопытное молчание, хотя прекрасно знала, что вождь по женщинам «не ходил». Поэтому оставался Ягода и его новая пассия — «Тимоша», она же Пешкова Надежда Алексеевна (жена сына Горького — Максима). Ягода за ней приударял с начала 30-х годов. А после смерти Максима (которую ускорил влюблённый нарком-буревестник) вообще перестал стесняться своей плотской страсти к «Тимоше». Возможно, этому способствовала очередная молва: «Тимоша» отказала И.В. Сталину в предложении «руки и сердца» (Надежда Алексеевна подтвердили это в разговоре со своей дочерью в конце 60-х годов).

Похоть переполняла «буревестника с Лубянки» и наполняла Москву, ОГПУ и Кремль новыми бурями «молвы», над которыми «гордо реял» Генрих Ягода. От неё невозможно было утаить, что для «Тимоши» нарком за счёт средств ОГПУ купил дачу № 75 (Горки 10) в деревне Жуковка (Московская область. Недалеко от посёлка Барвиха). На даче был проведён капитальный ремонт, завезена новая мебель. И вся эта «любовная страсть наркома» обошлась ОГПУ в 160 000 рублей (на тот период 1 доллар стоил около 4 рублей, то есть 40 000 долларов).

Очередная «страсть наркома» проявилась перед очередным отъездом «Тимоши» за границу в середине 30-х годов («Горький вместе с домочадцами проживал в Италии с 1922 по 1934 год). Так, в беседе со своим сокамерником в 1937 году Ягода упомянул, что однажды он «Тимоше» передал 15 000 долларов[57].