Василий Недайкаша. Агент под псевдонимом Жук

На Украине была своя, «местная специфика», но не менее любвеобильный и похотливый нарком-запорожец. В. Балицкий предметы эротического искусства за границей не заказывал. С украинской богемой время не проводил. Ограничивался исключительно своими подчинёнными-козаками. Вернее сказать, их жёнами-казачками. А также многодневными «походами» на теплоходе и авто по степям и рекам вольной казацкой Украины.

Как сообщил на одном из допросов в 1937 году капитан госбезопасности НКВД УССР Наум Рубинштейн: «Каждую пятидневку устраивались грандиозные кутежи в доме отдыха “Дедовщина” и на увеселительном судне “Днепр”. В этих пьянках принимало участие наше активное ядро — Балицкий, Кацнельсон, я, Чирский, Крауклис, Семенов, Циклис, Бачинский, Письменный и прочие. Иногда в пьяном виде появлялись в городе. В 1936 году летом вся эта компания в пьяном виде поехала машинами в Чернигов, где продолжилась попойка у Тимофеева. Во время выпивок и гульбищ были женщины — жены сотрудников и приглашенных. Сам Балицкий открыто сожительствовал с женами Евгеньева, Шарова, Тимофеева, Чирского и других. Поездки на “Днепре” превращались в настоящие оргии»[58].

Рассказал Рубинштейн и о том, что «…на восстановление и оснащение особняка Балицкого ушло около миллиона рублей, а его содержание в месяц доходило до 35 000 рублей. Когда Балицкий взял себе ребенка, то на оборудование детской комнаты было израсходовано около 35 тысяч рублей, в саду высажено 8500 роз. Для Л.А. Балицкой по всей Украине напрасно искали ишака, поэтому за 5000 рублей купили в Полтаве пони. В парке киевского особняка Балицкого был устроен зоологический сад, в доме создана оранжерея. Сам нарком и его жена «весьма тяготели к приобретению драгоценных вещей». Через начальника Административно-хозяйственного Управления НКВД УССР С.М. Циклиса для семьи покупались дорогие картины (по 5000 рублей) и скульптуры. Л.А. Балицкая вместе с закрепленным сотрудником Оперативного отдела УГБ НКВД УССР, лейтенантом госбезопасности А.И. Мазуренко, ходила по антикварным магазинам и покупала дорогие вещи, за которые расплачивался С.М. Циклис. Сам Мазуренко, пользуясь поддержкой жены наркома, «был очень нахален и держал себя с сотрудниками вызывающе». Ходили даже слухи, что через Оперативный отдел Балицкая доставала какие-то вещи из музеев[59].

И всё же валюта, отпущенная на оперативные мероприятия за границей, оприходовалась. Но не по назначению. Особо доверенные сотрудники ГПУ командировались в Турцию. Поездки в Стамбул были для чекистов не просто служебной необходимостью, а имели «премиальный характер». В разное время ими были «награждены»: Н.И. Добродицкий, С.И. Западный, Н.Л. Рубинштейн, В.П. Карелин, М.С. Ямницкий, а также З.М. Ушаков, привезший большой запас контрабанды[60].

Кстати, Одесское ГПУ в 1920—1930-е годы традиционно поставляло руководству ГПУ УССР дефицитные товары. На пассажирских пароходах ближневосточной линии всегда был связист Иностранного отдела ОГПУ, возивший почту. Через него и заказывались необходимые товары. По прибытии парохода в порт начальник Одесского ГПУ или его заместитель давали распоряжение контрольно-пропускному пункту пропустить связиста, и сотрудник Одесского ИНО Д.А. Медведовский провожал к руководству[61]. Снабжал заграничным дефицитом харьковское и местное руководство начальник ИНО Одесского ГПУ Аркадий Маркович Ратынский (Футер). Во время своей первой поездки в Стамбул он получил от начальника отделения КРО ГПУ УССР В.П. Карелина (выделено. — О.Р.) «большой список вещей» для В.А. Балицкого, К.М. Карлсона, Н.И. Добродицкого и других руководителей. Дали свои поручения и начальник Одесского окружного отдела ГПУ А.А. Емельянов и его заместитель Е.Ф. Кривец — всего на сумму свыше 1500 американских долларов. Возвратился Ратынский через неделю с шестью тяжелыми чемоданами. В одесском порту его уже ждала телеграмма Балицкого о пропуске без осмотра[62].

Как рассказывал впоследствии сам Ратынский, вскоре новый начальник Одесского оперативного сектора ГПУ Ю.М. Перцов сообщил ему, «что у него есть большой список заказов от Балицкого и Карлсона. Я поехал в Константинополь, Перцов дал 1600 долларов. Особенно он нажимал на то, чтобы привезти для Балицкого спортивное оборудование, так называемую “домашнюю лодку”, и дал мне рисунок этой лодки. Добродицкий и Карелин (выделено. — О.Р.) поручили привезти пластинки и вещи. Перцов дал мне отдельный заказ приблизительно долларов на 150, но денег не дал, а приказал взять “пока” из сумм ИНО. Пробыл я в Стамбуле снова дней 7, закупил все. В контрольно-пропускном пункте снова телеграмма Балицкого о снятии меня с осмотра»[63].

Не забывал В. Балицкий и о собственных домочадцах. Жена, Людмила Александровна Балицкая (1894 г.р.), с середины 20-х годов страдала психическими заболеваниями и нуждалась в лечении, желательно за границей.