Василий Розанов как провокатор духовной смуты Серебряного века

Выдающийся богослов-интеллектуал Серебряного века, разносторонний ученый, Павел Флоренский, действительно, совмещал свои философские, богословские[330], культурологические и искусствоведческие[331] занятия с работой в области техники. С 1919 г. он подвизался на заводе «Карболит» в Орехово-Зуеве, затем, в 1928–1933 гг. работал в отделе материаловедения Всероссийского электротехнического института, где занимался вопросами электрических полей и диэлектриков. В 1927 г. Флоренский стал одним из редакторов «Технической энциклопедии», где опубликовал около 150 статей. Будучи узником ГУЛАГа, с конца 1934 года и, предположительно, до начала 1937 года[332] он работал на Соловецком лагерном заводе йодной промышленности, где занимался проблемой добычи йода и агар-агара из морских водорослей и запатентовал 4 научных разработки.

В 1920-х годах Флоренский подготовил к печати монографию «Диэлектрики и их техническое применение», первая часть которой «Общие свойства диэлектриков» была издана в Москве в 1924 г. В журнале «Электричество» (1923. № 7 и № 11) им были опубликованы статьи «Экспериментальное исследование электрических полей» и «О формулировке законов электромагнетизма». Он получил также 12 авторских свидетельств на изобретения в области химии. В 1927 году Флоренский стал одним из редакторов «Технической энциклопедии», где опубликовал около 150 статей.

В 1922 г. Флоренский издал за свой счёт наукообразный трактат «Мнимости в геометрии», где при помощи математических доказательств пытался подтвердить геоцентрическую картину мира, в которой Солнце и планеты обращаются вокруг Земли, и опровергнуть т. о. гелиоцентрические представления об устройстве Солнечной системы, утвердившиеся в науке со времён Коперника. В этой книге Флоренский также изложил абсурдную с научной точки зрения идею о существовании «границы между Землёй и Небом», располагающейся якобы между орбитами Урана и Нептуна.

Значительный научный интерес, вплоть до настоящего времени, имеют только лишь искусствоведческие работы Флоренского[333], а также корпус его религиозно-философских трудов, особенно трактаты «Столп и утверждение истины» и «Имена».

Т.о, Павел Александрович Флоренский, будучи, вне всякого сомнения, человеком универсального склада ума и разносторонней образованности [334], тем не менее, ничего выдающегося — особенно в сравнение с Паскалем, Лейбницем и иже с ними (sic!) — в научно-технических областях знания не создал.

Не обыкновенное любопытство влекло Флоренского к тайным наукам, но нечто гораздо более принципиальное — стремление к возрождению (прежде всего в себе самом) архаического человека. Он был убежден в том, что ноуменальное знание — достояние не ratio, но сил архаической бездны. Новое мировоззрение, которое тщатся разработать Флоренский и Розанов, предаваясь взаимному психоанализу, — это возрожденное древнее, «фаллизированное». Древним наукам были ведомы корни вещей. И вот Флоренский изучает и практикует хиромантию; составляет гороскопы членов семьи Розанова, «сильно подчиненного влиянию светил» (27 октября 1910 г. [С. 47]); сам знаток первоисточников каббалы, он использует каббалистическое учение о тайном существе звуков и букв для построения собственной философии языка…[БОНЕЦКАЯ (I)].

Исходя из того, что магия, как своего рода наука древности, имела религиозный источник, Флоренский, которого, по его словам, «увлекает астрология», следующим образом реконструирует рождение астрологического знания: