Василий Розанов как провокатор духовной смуты Серебряного века

Мне понятна многозначительность всех этих жидовских ритуалов: но под впечатлением опасности для России «вообще жидов» <…> я повел все дело к уничтожению «в просветительских целях» от всей этой «египетской тьмы» и т. д., и посмеиваюсь — раз, и советую правительству — два, насильственно прекратить эти «средневековые глупости»: 1) убой скота, 2) микву (в мыслях) и 3) само обрезание. Вообще Израиль стоит на «неприличнейшем корне» в европейских глазах: и вот при существе объявшей мною ненависти к жидам, кои как волк «жруттелячье стадо русских», я решил взять под европейский угол (смеха) их тайны. Основная бы мысль моя была такая: «И вселился Иафет в шатры Симовы», т. е., конечно, выгнал «сынов Сима» в шатры Иафета: пусть бы эти черти занимались адвокатством и ангелами, а мы потихоньку у себя бы завели «содомские секреты» (у них ВСЕ содомично, напр. их миквы есть странное в сущности лесбианское дело: они полощут рот водой миквы, и обязаны сделать 1 глоток, чтобы «осветить внутренности», желудок, почки, мочевой пузырь; и женщинам там ритуальные старухи или пожилые бабы догола со страшной чистотою вымывают вульвы и выстригают волосы, — как и под мышкой[344]). Вообще у них все содомично и похабно до такой степени, как бледнолицым грекам «и в голову не приходило» (с Афродитами и проч, мелочами). У них именно был Апис, бык Апис, кровосмесительный, «мерзость Таммуза»: но переданные в быт, домы, в спальни. То что собственно содержится в обрезании, и что они выразили в тезисе: «Мир сотворен был, чтобы осуществиться обрезанию», до того ужасно, что мир затрясся бы от страха, узнав полную его мысль или, лучше сказать, «подушку тайных мыслей». <…> Все их необозримые обряды текут от одного корня и «в один колодец» возвращаются: к головке члена, которая в обрезании открывается и «только» и «молчание», и «сточка». Может быть и даже наверно они кое-что доработали после Египта, повели дело еще дальше и еще гуще; у них именно все «окончательная вонь», грязь и черт знает что: и самый быт их невыразимо вонючий есть скорлупа невыразимой половой мысли и всей души их. Самая душа их стала только фалл, и это до того густо, что просто они «христианства и вообразить не могут» [С. 327].

Весьма примечательным является то обстоятельство, что апологет «земного уюта», «философ жизни» Розанов и тяготеющий к отшельничеству неосхоласт Флоренский по очень многим богословским и мировоззренческим вопросам, включая гомоэротизм, резко расходились во мнениях. И только касаясь одной темы они, что называется, пели в унисон. Речь идет о еврействе. Все самые «ночные»: интимные, тайные и эзотерические феномены рассматривались ими через призму притягательно-омерзительной «прелести иудейской», точнее — «Вселенского Зла»

<…> Оккультные тайны крови (вместилища жизненной силы), семени; совокупление, гендерные органы, всевозможные модификации сексуальности; род и родовые религии, человеческие жертвоприношения, ритуальное вкушение жертвенной крови и прочее: изыскания Розанова и Флоренского в этой области тесно связаны с их концепциями еврейства. Богоизбранность Израиля, считали они, заключена в том, что именно этому народу была свыше вручена тайна жизни, а следовательно — и пути достижения бессмертия. Флоренский и Розанов не просто ненавидят евреев, но страстно влекутся к ним — влекутся ночными недрами своих душ [БОНЕЦКАЯ (I)].

«У меня несказанное (давнее) очарование „жидом“, „похабщиной“ <…>, их дьявольской интимностью, их шепотами в истории», — признавался Розанов (25 февраля 1914 г. [С. 337]).