Василий Сталин. Сын «отца народов»

Уверяю Вас, что я это понял!

Но тем больнее мне быть неверно понятым Вами и находиться не в числе Ваших ближайших помощников, а в числе «врагов» Ваших.

Поймите меня, Никита Сергеевич, и согласитесь, что мне невыносимо тяжело, не только физически, но и морально.

Разрубить этот «Гордеев узел» может только личная встреча, Никита Сергеевич!»

Василий пытался разбудить в Хрущеве сентиментальные чувства. Напоминал о похоронах матери, старался вызвать у него жалость к себе. Кроме того, стремился польстить, вспоминал встречи на Сталинградском фронте под вражескими бомбами, подчеркивал мужество и проницательность «дорогого Никиты Сергеевича». И всячески доказывал, что не собирается мстить ему за разоблачение «культа личности Сталина» на XX съезде. Василий подсказывал Хрущеву формулу, позволяющую ввести кампанию борьбы с культом личности в рамки, не затрагивая существующую политическую систему. У Сталина, мол, были ошибки, но он сделал и очень много полезного для укрепления советского строя.

И заверял Никиту Сергеевича: я-то понимаю, что вы и сами в душе не против отца, но обстоятельства вынуждают вас критиковать его. Главное же, Василий верил, что Хрущев разоблачает «культ личности», только исходя из соображений политической целесообразности, но сам не испытывает к покойному генералиссимусу чувства ненависти и мести.

Здесь сын Сталина ошибался. Никита Сергеевич в душе ненавидел Иосифа Виссарионовича и теперь мстил покойному за многолетний страх. Такие члены Политбюро, как Молотов или Каганович, отправляя на смерть десятки и десятки тысяч людей, твердо верили в необходимость и полезность репрессий, равно как и в то, что многие среди казнимых действительно виновны, хотя бы в том, что когда-то были в оппозиции к Сталину. А если и есть невиновные, то ничего не поделаешь: лес рубят — щепки летят.

Но были в высшем политическом руководстве страны люди вроде Хрущева, Микояна или Берии, которые ничуть не меньше первых пролили невинной крови, но действовали не по убеждению, а из страха, понимая: если не будут соучаствовать в репрессиях, завтра настанет их черед. Сын Сталина, да еще упорно сохраняющий фамилию отца, Никите Сергеевичу мог только мешать. И уж конечно, вообразить Василия в качестве своего «ближайшего помощника» Хрущев мог бы только в дурном сне.

Приемный сын Иосифа Сталина Артем Сергеев в разговоре с писателем Феликсом Чуевым утверждал, что «Василий был человеком неробким, и не только на фронте. Когда Н. С. Хрущев после XX съезда попросил его написать об отце, какой он был деспот в семье, как издевался над сыном, Василий ответил первому секретарю партии: «Вы все, вместе взятые, не стоите ногтя моего отца!» Это стоило Василию нескольких лет свободы».

Вряд ли подобное сын Сталина рискнул бы сказать в лицо самому Никите Сергеевичу. Но в пьяных застольях с друзьями наверняка говорил нечто подобное. Можно не сомневаться, что осведомители не преминули довести такие речи до сведения начальства, а то проинформировало Хрущева. Это уж точно не вызвало у Никиты Сергеевича восторг!

Через двенадцать дней после своего письма Хрущеву, так и не получив ответа, Василий 22 апреля 58-го писал Капитолине:

«Получил твое письмо от 17.04.58. Рад, что настроение твое поправилось. Видимо, Киев вообще хорошо на тебя действует… Город действительно красив! Но настроение твое изменилось, скорее всего, не от этих красот, а от встречи. Ты пишешь, что соскучилась по дому. Да, я понимаю тебя, тем более что 27-го числа этого месяца исполняется ровно 5 лет, как я не был дома…

По поводу твоего приезда. Очень прошу тебя приехать, очень! Если тебе не хочется встречаться со здешними начальниками, учитывая нашу последнюю встречу (на которой, вероятно, случилась размолвка. — Б. С.), то это зря. Во-первых, от них никуда не денешься. Во-вторых, они великолепно знают все мои переписки, встречи и т. д. А поэтому им известно мое к тебе отношение… Короче, твое самолюбие никак не пострадает от твоего приезда, а наоборот, это будет человеческим ответом на мой всегдашний и неугасимый призыв…

Ты спрашиваешь: «Кто тебя навещает и бывает у тебя?..» «Я интересуюсь, когда у тебя была последний раз твоя первая жена и когда вторая?» «Если тебе нежелательно говорить об этом, не настаиваю…»

Почему нежелательно?

У меня нет тайн от тебя. Я тебя действительно люблю!

Не навещают ни одна, ни другая. Екатерина не навещает и не пишет, так как каждое навещание кончалось руганью из-за тебя. Я не скрывал от нее, да и ни от кого свое к тебе отношение. Ее условие простое — бросить даже думать о тебе. А я этого не хочу!

Изредка пишут Света и Вася (дети от второго брака. — Б. С.). Вот и вся связь с ними… Была она около года тому назад в последний раз.

Галина приезжала два раза с Надей. Одна не приезжала. Оба раза в феврале этого года.

Никогда и ни перед кем я не постесняюсь тебя назвать человеком, которого я действительно люблю!

Приезжай и ни о чем не думай, кроме того, что тебя любят и ждут.