Василий Сталин. Сын «отца народов»

Наряду с «добрым охранником» Ефимовым Светлане запомнился и «злой охранник» Власик: «Приходится упомянуть и другого генерала, Николая Сергеевича Власика, удержавшегося возле отца очень долго, с 1919 года. Тогда он был красноармейцем, приставленным для охраны, и стал потом весьма властным лицом за кулисами. Он возглавлял всю охрану отца, считал себя чуть ли не ближайшим человеком к нему и, будучи сам невероятно малограмотным, грубым, глупым, но вельможным, — дошел в последние годы до того, что диктовал некоторым деятелям искусства «вкусы товарища Сталина», — так как полагал, что он их хорошо знает и понимает. А деятели слушали и следовали этим советам. И ни один праздничный концерт в Большом театре или в Георгиевском зале на банкетах не составлялся без санкции Власика… Наглости его не было предела, и он благосклонно передавал деятелям искусства — «понравилось» ли «самому» — будь то фильм, или опера, или даже силуэты строившихся тогда высотных зданий…

Не стоило бы упоминать его вовсе, — он многим испортил жизнь, но уже до того была колоритная фигура, что никак мимо него не пройдешь. В доме у нас для «обслуги» Власик равнялся почти что самому отцу, так как отец был высоко и далеко, а Власик данной ему властью мог все, что угодно…»

И Ефимов, и Власик фактически не столько наблюдали за воспитанием Светланы и Василия, сколько заискивали перед детьми вождя, опасаясь, что те пожалуются на них всесильному отцу.

14 сентября 1933 года на письмо, адресованное ему и Ефимову, ответил личный охранник Сталина К. В. Паукер, не уцелевший в 37-м: «С Васей и учителем (с каждым отдельно) при Каролине Васильевне я имел серьезный разговор. Напомнил Васе его грехи, пригрозил. Он обещал мне с сегодняшнего дня вести себя хорошо (подобных обещаний Василий в своей жизни давал без счета, но пересилить гордую и независимую натуру, а потом — и пагубное пристрастие к спиртному так и не смог. — Б. С.). Учителю предложил не замазывать Васины проказы и не советоваться ему с Анной Сергеевной и бабушкой, а говорить обо всем Каролине Васильевне или звонить мне.

Хорошо бы Васю перевести в другую школу. В 20-й школе очень много развинченных ребят — у меня намечена 25-я школа на Пименском пер. (Тверская) (в эту «25-ю образцовую школу» в том же 33-м году поступила Светлана Сталина. — Б. С.). Там очень строго, большая дисциплина. В какую его группу зачислят — четвертую или пятую — покажут испытания. В эту же школу можно поместить и Светланку. Было бы хорошо взять ей учительницу. Я сегодня одну нашел. Знает немецкий, французский языки. Член партии с 19 г. Одинока, ей 41 год — хороший педагог. Она бы могла и Васе преподавать языки. По всем вопросам прошу Вашего согласия и ответа».

Сталин с ответом замешкался, и 23 сентября Паукер послал шифровку начальнику охраны Сталина Н. С. Власику:

«Ответа нет. Время идет. Мне надо телеграфное или письменное согласие на все мои предложения. Не могу сам решить эти дела. Вообще срочный перевод Васи в другую школу необходим по ряду соображений». Наконец-то Иосиф Виссарионович наложил на шифровку долгожданную резолюцию: «Согласен на все Ваши предложения о Васе и Светлане. Сталин».

Василия тотчас перевели в 25-ю школу. 1 октября он делился с отцом первыми впечатлениями: «Здравствуй, папа! Я живу средне и занимаюсь в новой школе очень хорошей и думаю, что я стану тоже хорошим Васькой Красным… Привет тебе от нашего трудового коллектива».

В новой школе Васе тоже понравилось. Сына вождя учителя не перегружали, смотрели сквозь пальцы на то, что он не всегда делает домашние задания. Единственное, что раздражало Василия, так это мелочная опека со стороны педагогов. Они не могли даже самостоятельно решить вопрос, может ли он играть в футбол в школьной команде. Как бы чего не вышло: ушибется, травму получит, а то и шею сломает. Тогда уж точно их головы полетят! 26 сентября 1934 года Василий писал отцу: «Я живу ничего, хожу в школу, и вообще жизнь идет весело. Пап, я играю в первой школьной команде по футболу, но каждый раз, когда я хожу играть, бывают по этому вопросу разговоры, что, мол, без папиного разрешения нельзя и вообще. Ты мне напиши, могу я играть или нет. Как ты скажешь, так и будет… У меня маленькая просьба — чтобы ты прислал немного персиков».

Иосиф сыну в тот раз персиков прислал и в футбол играть разрешил. 14 октября Василий благодарил отца: «Я живу хорошо. Твое письмо получил, спасибо. Персики очень сладкие, и я их уже почти все съел. В школе у меня все в порядке и в смысле учебы, и в смысле физкультуры. Я играю в 2 сборной школы по футболу и волейболу, так что все в порядке. С приветом. Васька Красный».