Василий Тёркин сегодня

Шепчет Люба: Слава Богу!

Суетится не спеша,

Пироги печёт в дорогу,

Материнская душа.

Мы колёса подкачали,

Деда руки нам пожал,

А в сарае, весь в печали,

Сивка горестно заржал.

*********************

Меж полей дорога вьётся,

Перелески тут и там,

Мы опять туда вернёмся

И расскажем о том Вам.

Глава 3. Ты в лёгком платочке…

Вмиг неделя пролетела,

Дед звонил уже семь раз,

Собрались, душа запела,

Нажимай-ка друг на газ.

Меж полей дорога вьётся,

Перелески из берёз,

Неужели не найдётся,

Здесь село без бабьих слёз?

Вот селенье. Где взять гида?

Расхристалось вдоль реки,

Вид больного инвалида,

Пять дворов – все старики.

Ферма старая в бурьяне,

Крыши нет, одна стена,

Силос сгнил в заросшей яме,

Дом культуры – два бревна.

Окна – досками одеты,

От назойливых мальцов,

Словно медные монеты,

На глазах у мертвецов.

А вот кузня в чёрной саже,

Вся в развалинах лежит,

Не кричит здесь горе даже,

Оно в ужасе визжит.

Смерть кругом и запустенье,

Зрит из каждого угла

И такое ощущенье,

Здесь война вчера была.

Здесь стреляли и бомбили,

Здесь работал огнемёт,

Избы танками давили,

Истребляя весь народ.

Души здесь четвертовали,

Превратили всех в балласт,

Покупали, продавали,

Кто за душу больше даст.

Здесь людей на скот меняли,

Здесь надели удила,

Здесь людей в тупик загнали,

И деревня – умерла…

Тормозим у магазина,

На крыльце в соплях малец,

Нас встречает девка Зина,

Суперстора продавец.

Пред крыльцом большая лужа,

Свинка грязь в той луже мнёт,

И на пьяного, на мужа,

Баба местная орёт:

Что? Нажрался, образина!

Всё пропил, что только мог.

Я ж просила тебя Зина

Не давать Ивану в долг.

Ты зачем поишь урода,

Он пропил даже жилет,

Ни рубля в семье три года,

А работы – десять лет.

Вся до нитки обнищала,

На дочь нечего одеть,

Купить барби обещала

Стыдно ей в глаза смотреть.

И не пяль на мужа зенки,

Что кума – не посмотрю,

Помнишь, двинула я Ленке,

Ваньку тронешь, повторю.

И не надо, Зинка злиться,

Понесла я, семь недель.

Мне пойти и удавиться?

Или в город на панель?

В магазин вошёл шатаясь,

Грязный хмырь, штаны в говне,

И рука его держалась,

Через шею на ремне.

Нас увидел, удивился,

Зачем очередь стоит?

На колени пал, взмолился:

Пропадаю! Всё горит.

Всё плывёт словно в тумане,

Скиньтесь люди по рублю,

Петька, брат лежит в бурьяне,

И его опохмелю.

Он уж год ночует в бане,

Капле водки будет рад,

Злой, подрался с бабкой Маней,

Руку мне поранил, гад.

Одичал, как этот… Йети,

Только делает, что пьёт,

Так зарос, не только дети.

Его мать не узнаёт.

А жена его Агата,

Баба честная – не врёт,

Говорит, поп встретил брата -

Поседел – подумал чёрт.

Выручайте, христиане,

Пропадаю не за грош,

Вы проездом в нашей яме,

Где других таких найдёшь?

Сердце трусится, как птаха,

Не губите жизнь мою,

Может, вам нужна рубаха?

Вот на мне, я продаю.

Мне её на пасху в храме,

Фонд, какой-то подарил,

Ну, а дырочки местами

Я прожёг, когда курил.

Не пойму вашу ухмылку,

Задарма ж товар нашли,

Вам рубаху, мне бутылку!

Нет? Вы, что с ума сошли?

Ткань, какая посмотрите,

Это ж чистый кашемир,

Фирма шила, что на Крите,

Десять штук на целый мир.

Что же, грабьте, только знайте,

С чистым сердцем продаю

По рукам и забирайте,

За читушку отдаю.

Опять нет? Что вам не мило?

Братцы! Вас устал молить,

Дайте хоть бутылку пива,

Мне бы брата похмелить.

Пора в путь, что время тратить?

Мужик ждёт, застыл в мольбе,

На, держи, тут с лихвой хватит

На бутылку, даже две…

Нам малец махнул ручонкой,

На дороге хряк лежит,

С хворостиной за девчонкой,

Баба злющая бежит.

Пса раздуло от отваги,

Чуть колёса не порвал,

И телёночек в овраге

Вымя мамки целовал.

Едем дальше, всё похоже,

Всё одно и там и тут,

Люди мрут, деревни то же,

Только кладбища растут…

Подъезжаем, дед на страже,

На часах: не ел, не пил,

Улыбается, нос в саже,

Видно баньку затопил.

Бабу Любу целовали,

Обнимали не спеша,

В бане пару наподдали,

Что скукожилась душа.

Веник к бою! Мы взмолились,

Дед пощады не давал,

Словно заново родились,

Тёркин роды принимал.

На веранде чай гоняли,

Плюшки сеяной муки,

Деду всё порассказали

Про деревню у реки.

Я знавал Петра немного,

Говорит нам дед в ответ,

Хлебороб он был от Бога,

Таких в мире больше нет.

Заря в день, а Пётр в поле,

Заря в ночь, а он всё там,

В паре с ним работать, в доле,

Не желали и врагам.

Он и вспашет и посеет,

И подкормит и взрастит,

Уберёт, когда поспеет,

Плуг на зиму примостит.

Если надо трактор чинит,

Иль доильный аппарат,

У него комбайн не клинит,

Заводи и на парад.

Вот такой мужик был Петя,

С него лик святой писать,

За страну он был в ответе,

И кормил её, как мать…

Спился он, единым махом,

Стал из дуба бурелом,

Семья – вдрызг, работа прахом,

Плуг продал в металлолом.

Вы не раз такое зрили,

Знать Мамай у нас в роду,

Как Россию разорили,

Так живём мы, как в аду.

А каюк всё ближе, ближе,

Власти дурости венец,

Цена нефти станет ниже,

И всем нам придёт конец.

И весь пот наш был напрасный,

Дал же Бог нам Подлеца!

Путин наш конец ужасный?

Или ужас без конца?

Где правительства работа?

Где его ладони в кровь,

О народе, где забота?

Как же к Родине любовь?

Из Кремля добра не ждите,

И заботу и любовь,

Ликованье на еврите -

Русским всучили морковь.

Гады! Всё везут не глядя,

И свеклу и мандарин,

Кормят с рук чужого дядю,

Свой же сдохни крестьянин!

За всё платим третьей шкурой,

Взял кредит и ты в петле,