Василика Даль: Возрождение

– Аккуратнее, ребятки, – сказал Райт, задерживая свой взгляд на мне. Интересно, а у него есть дети?

– Будем, – ответила я, выталкивая Тимура из кухни.

Когда мы сели в машину, Тим долго не отводил от меня взгляда, ожидая пояснений, чего я так быстро решила сбежать. В голове проскользнула мысль соврать ему, что хочу переодеться, но решила все-таки сказать правду.

Я же пытаюсь с ним подружиться, так ведь?

– Матвей угнетает меня своим поведением, заставляет чувствовать виноватой. Я устала, разнервничалась, и когда смотрю на Матвея, а он сидит такой недовольный, начинаю думать, что во всем я виновата. Думаю, если я не буду видеть его хотя бы минут сорок, то отвлекусь и не буду замечать упреков во всем, что он делает.

– Я знаю, что тебе поможет отвлечься.

– Пить я не буду.

– Этого и не предлагаю, – отвечает он, подмигивая мне с обескураживающей белоснежной улыбкой. – Тебе поможет только хорошая погоня. Кажется, в некоторых полупустых районах города можно встретить нечисть, провинившуюся в чем-то и жаждущую наказания.

– Устроить рейд?

– Рейд? – удивился он. – Я думал все это чисткой называют, но да, мысль эта.

– Я не все, чистка для меня – грубое слово, – поправив края рубашки, я мельком глянула на парня, смотрящего на меня с интересом. – Рейд мне больше подходит, – Тимур кивает и на секунду замирает, когда я тихо делаю шаг на сближение. – Спасибо.

– Всегда пожалуйста, – шепотом отвечает он, довольно улыбаясь, – пирожок.

Глава 20: Корсак пустое место

Наш страх это источник храбрости для наших врагов.

Манн Т.

– Волнуешься? – спросила Алина.

Хорошо выспавшись ночью, она сегодня была бодрячком, а так и я не смогла уснуть. Изучала файлы по Корсаку.

– Да не особо, – тихо ответила я.

– Прости? – отозвался Матвей, сидевший передо мной на корточках. Он выглядывал за угол.

«Уже не уверена», – сказала я подруге, поздно поняв, что вопрос звучал у меня в голове. Все же нужно было заставить себя поспать хотя бы пару часов. – «Мне не нравится, что ты так близко».

«Я уже большая девочка», – дерзко ответила она и «сбросила».

Не знаю, волнуюсь я или нет. Переживаю – да, но из-за чего больше, не понятно.

Вчера, когда мы с Тимом вернулись обратно к Арнесту, то нашли его в очень веселом состоянии. Пока нас не было, Матвей уже напоил Райта.

Я с сумками поднялась на второй этаж, чтобы не выслушивать пьяные бредни Матвея, и заглядывала во все комнаты подряд, пока не нашла подругу. На входе в комнату, споткнулась о длинную ручку сумки, громко падая на пол. Я надеялась, что Алина не проснется, но оказалось, что она вообще не спала.

Рыжая лежала в кровати и смотрела в окно, сначала я подумала предложить ей выпить, но вместо этого просто легла рядом и крепко ее обняла, поглаживая чуть влажные волосы. Я лежала с ней пока она не уснула.

Прикрыв спящую красавицу пледом, я спустилась вниз, чтобы поговорить с Матвеем.

Если я у Алины не узнаю, что именно произошло между ними, то поговорю с ним. Тем более, когда он нетрезв, у него расплетается язык. Я много нового о себе узнала от друга именно в таком состоянии, а на утро он ничего не помнил. Точнее, не мог припомнить, что именно мне говорил, и потому не поверил ни одному моему слову.

– Матвей, – я выглянула из-за двери, постучав перед входом, чтобы привлечь внимание, – можно тебя на минуточку?

Сперанский ответил что-то невразумительное, активно размахивая руками, кивая головой. Я так поняла, что он меня услышал, и таким не очень понятным способом, попросил подождать в коридоре.

Предупредив, что жду его, я вышла в коридор, но дверь за собой не закрыла. Да и уходить далеко я не стала, ибо пьяный Матвей очень забывчив и невнимателен. Он мог попросту обо мне забыть, как только я скрылась из виду. Что, собственно, и произошло, потому что разговор он не прервал, и даже спустя пять минут моего ожидания не появился.

И, когда я собралась идти напоминать о себе, то случайно услышала их пьяный разговор на трех языках.

– Она лучшее, – невнятно бормотал он, – что со мной случилось.

– И что с тобой случилось? – под стать моему товарищу ответил сидящий где-то рядышком Тимур, таким же не особо внятным бормотанием.

– Ничего лучше этого… – снова несвязно пробормотал Матвей.

– И что это? – нетерпеливо спросил Тимур, явно раздраженный паузами.

– Это любовь, Тимка, это любовь, – я была готова биться головой о стену, потому что даже если он не назвал имени, я кажется знаю, о ком говорит Матвей. – Я люблю эту рыженькую стервочку.

На ватных ногах я поднялась на второй этаж, закрылась в ванной и долго умывалась холодной водой, избегая взгляда в зеркало на свое унылое серое отражение, а в голове все крутились его последние слова. Я вспоминала все их перепалки, все их встречи, все реакции.

Боже мой, как я не догадалась? Как же я была слепа. Почему я не видела этого? Почему не замечала? Я не хотела этого видеть или, что?