Василика Даль: Возрождение

– Подонок здесь, – тихо сказал Матвей, в последний раз выглянув из-за угла и возвращаясь на свое место. Он бросил на меня короткий взгляд, в котором я увидела страх. И Сперанский боялся не Тео Риччи, он боялся за меня.

Не знаю почему, но я вспомнила слова одного моего наставника, Руслана Викторовича, преподавателя среднего звена в школе хранителей имени Марлена Абдиева. В той самой школе для мальчиков. Он тогда говорил эти слова не мне, и на меня, Руслан Викторович вообще никогда не обращал внимание, есть и есть, ему было неинтересно со мной. Он говорил это парню, который отказался участвовать в стандартном тренировочном бою, где было трое на одного:

«Никогда нельзя бояться! Нельзя в себя не верить, сомневаться в своих способностях. Сомнение и страх убивают незамедлительно. Пока ты будешь колебаться, тебе тысячу раз голову оторвут и пришьют обратно. Даже если тебе надо бежать в толпу в две сотни людей, сломя голову, вооруженным лишь одним клинком, никогда не бойся.

Веря в себя и в свои силы, ты сможешь побороть сотую часть, а остальные сотню раз подумают прежде, чем нападать тебя, парень. А если ты неуверенный пойдешь против троих, они растопчут тебя. Трое размажут тебя похлеще, чем две сотни. Верь в себя, и никогда не сомневайся в своих силах. Ты обучаешься у таких крутых мастеров. Тебя мало убить, ты перед этим с собой парочку душонок грешных заберешь!

Я ему тогда поверила, а потом благополучно забыла про эти слова, как о многом в моей жизни. Наверное не зря я сейчас вспомнила его наставление, ведь оно что-то да значит. Я и правда обучалась у отличных мастеров, и рано мне еще умирать, я еще недостаточно очистила города!

И Матвей зря так на меня смотрит, потому что я пойду против тех двухсот человек.

Я пойду против Тео. Сейчас я верю в себя, и в свои силы, и в свои способности, и в свои умения.

Я же Толмачевская в конце концов!

– Пора, – Матвей снова обернулся ко мне, стараясь выглядеть более спокойным, хотя в его голубых глазах я отчетливо видела тревогу. – Если что-то пойдет не так…

– Все пойдет так, – поправив на себе куртку, скорее, чтобы скрыть неловкость, нежели оно того требовало на самом деле. – Я сделаю все, как надо.

Похлопав напряженного парня по плечу, я вышла из своего укрытия и уверенным шагом направилась к фигуре, которая заметив меня, немного замедлила шаг, не спеша подходить ближе.

– Тео, – громкий оклик эхом пронесся по пустой арене, спугнув разве что парочку чаек, затаившихся в тени.

– Хранитель, – ответил Риччи, терпеливо улыбнувшись и отвесив шуточный поклон чуть наклонившись вперед, он медленно выпрямился со звериным оскалом на губах. – Рад нашей встрече. Снова.

Тео очень хорошо управляет собой, он умело прячет свои эмоции под выгодной ему маской. Думаю окружающие никогда не знают, что на самом деле его эмоции, а что очередная маска, но разницу заметить можно. Я увидела его настоящие чувства вчера вечером, когда сообщила про его отца. Тогда Тео пытался удержать маску на лице, но в глазах, в его тоне, в манерах не было наигранности, там была дрожь от злости и еле сдерживаемое желание убить, что отчетливо отпечаталось в его взгляде.

И сейчас он был передо мной настоящий, потому что в его глазах было то же желание убийства, но теперь кажется стало хуже. Тео еще больше стал похож на зверя. Его взгляд был схож со взглядом голодной животины, давно не евшей мяса.

Тео хотел не просто мяса с кровью, он хотел моего мяса с кровью.

Страх, который не покидал меня последние сутки, возобладал полной силой, и это был не тот страх, под которым ты желаешь спрятаться под кроватью и кричать.

Совсем нет. Это был страх, который заставлял бурлить кровь, подначивал меня к действию.

Никаких демократий, никаких речей, сделаю так, как требует моя русская душа.

Мне не понадобилось много времени, чтобы выбрать подходящую стратегию, это заняло несколько минут. Вытеснив все ненужные размышления, я освободила разум и сразу увидела то, что мне было нужно: быстрогрубоэффективно

Советую, подходит ко всем ситуациям в жизни. Универсален, так сказать. Только перебарщивать нельзя.