Василика Даль: Возрождение

– Знаешь, что? Ты обожглась, теперь впредь будешь осторожной. И если ты думаешь, что своим самобичеванием как-то улучшишь ситуацию, то ты чертовски ошибаешься. Ты хренов хранитель и должна быть сильной в любой ситуации! Ты должна быть поддержкой Алины, а не она твоей.

– Ошибаешься, парень. Поддержка должна быть обоюдной. Прошли те времена, когда хранители были прислугой, никем, простым куском мяса, которых бросали голодным собакам. – Как он смеет говорить подобную чушь? Но я должна набраться храбрости и признаться в том, что Тим прав.

Он больше говорил не о ситуации, которая произошла со мной сейчас. Не зная этого, Тим отчитывал меня за всю прошедшую жизнь, в которой меня бросало из стороны в сторону. Я всегда старалась за кого-то держаться, потому что сама по себе я ничего не представляю, но потом мне захотелось что-то представлять из себя и бросив все к чертовой матери, я занялась своими личностными проблемами, когда приехала в Питер.

Тим ничего об этом не знает, но говорит так, будто знает.

Может ситуация с Тео – новый толчок в моем росте? Я теперь знаю, где мои слабости, где не так сильна, как должна быть. Тренировки я давно забросила, считая, что достигла своего пика и своей вершины. Я должна стать лучше!

– Принеси ту мазь, будем лечиться.

– Подождем Матвея, он занимается твоим лечением, – грубо бросил он, потирая глаза.

– Ты должен вернуть мне долг, – напомнила я, встречаясь с его, леденящим душу, взглядом.

Он словно спрашивал: «а то, что я тебя спас, этого мало»?

– В Питере я тебя не только выкрала у Корсака, но и твои пыточные раны залечила. Ты должен мне второй пункт.

– Успокоилась, – выдохнул он, поправляя свои волосы. – Хорошо, сейчас принесу. Может тогда вернемся в комнату, чтобы не заляпать диван?

– Я сама дойду.

– Ты не сможешь.

– Парень, не бери меня на понт. Если мне надо, я встану и пойду, в независимости от того, что со мной станется, понял? – спросила я, ехидно улыбаясь.

– С возвращением, – сказал он, встав возле меня; погладив меня по голове, он быстро отдернул руку и вышел из гостиной. Я не хотела заморачиваться над его странным поведением, сосредоточившись на том, что мне теперь предстоит самой добраться до комнаты. Просить его о помощи я не буду. Хватит отлеживаться, пора вставать, тем более я не могу наклоняться или поворачиваться, а идти на своих двоих я могу вполне.

Я села, сжимая кулаки от пронзительной боли, если не концентрировать на ней внимание, то можно затмить боль другими мыслями. Раньше я так умела, отвлекая себя разными мыслями, переносить любую боль, но не сейчас. Я спустила ноги на пол и резко встала, заполняя голову разными невзрачными идеями: что было бы хорошо сходить на пляж как-нибудь вечерком, или посетить мертвый город, но это я навряд ли смогу в ближайшее время, разве что в следующий раз. Мне просто хватит того, что я почувствовала энергию того города. Но еще раз я сюда не вернусь, разве что по работе, хотя после такого Матвей не захочет со мной работать. Я бы на хрен послала такого работника. Ухмыльнувшись своим мыслям, я заметила, что дошла до лестницы, оставалось подняться по ней на второй этаж.

– Ну, побунтовала и хватит, – сказал Тимур за моей спиной.

Я хотела обернуться и спросить, что он имеет в виду, как он подхватил меня на руки, а я вскрикнула от резкой боли в спине.

– Прости.

– Бесишь, – буркнула я, держа банку, которую он дал мне в руки. Она была чертовски холодной и пугающей.

Тим аккуратно опустил меня на кровать, забрал банку из моих рук и отошел в сторону, банка засветилась золотым свечением, и когда он ко мне обернулся уже не было странной зеленой жидкости, была нежно-золотистая микстура, уже не такая страшная.

– Пациент, футболку задери, – бесстрастно сказал Тимур, отведя взгляд в сторону.

– Нашелся мне тут доктор, – буркнула я. Откинувшись на подушки, я медленно подняла футболку до груди. Тимур открыл баночку и не спеша подошел ко мне. Я отвела взгляд в сторону, когда почувствовала, что вновь начинаю краснеть и попыталась поглубже лечь в подушках, чтобы он не увидел моего лица. Я почувствовала, как холодная мазь на теплой руке коснулась моей грудной клетки, уж очень медленно он наносил мазь по всей длине пореза. – Черт, – протянула я, сжимая края футболку. Мазь начала гореть на моей коже. Я сжала челюсти, терпя очередную неприятную боль. – Можно побыстрее, пожалуйста.

– Терпи, – отрывисто прохрипел Тимур. Он быстро убрал руку, а я тяжело дышала, черт, как же больно! – Нормально?

– Будто кожу выжгли на теле, – пробормотала я, вытягивая руку перед собой, чтобы найти своего Феникса, но его на руке не было. – Задам странный вопрос, ты Феникса не видишь?

– Этого? – он пальцем коснулся того места, куда только что наносил мазь. – Я думал, от этой мази больнее будет.

– Из-за Феникса не так больно, – ответила я, потирая пальцем свою птичку. – Он типа волшебный. Знаешь, что? А двигаться не так уж и больно теперь.