Василиса Опасная. Воздушный наряд пери

Вдвоём они быстро проверили всех присутствующих, включая персонал столовой. Ничего. Ни на одном не было следов исходящей магии. На Вольпиной тоже исходящей не было. Кто же постарался? Кош пристально оглядел студентов, избегая смотреть в сторону Красновой.

Из столовой никто не выходил. Только Царёв и Быков. Надо проверить их.

Быков… опять выгораживал Краснову. Откуда такая симпатия? И Царёв…

Барбара нагадала, что возле жар-птицы пятеро врагов. И где же они?..

Не удержавшись, Кош посмотрел на дальний столик, на одиноко сгорбившуюся фигурку в голубой рубашке.

– Все свободны, – сказал он, поправил галстук и поймал Барбару за запястье. – Скажи Красновой, чтобы через пятнадцать минут была у меня в кабинете, – он понизил голос, чтобы не услышали остальные. – Час на чистку яиц. Через пятнадцать минут.

– Хорошо, – Барбара кивнула, сочувственно посмотрела на него. – Еще что-то?

– Нет, – он оттянул ворот, чтобы глотнуть воздуха. – Пойду, проверю Царёва. На всякий случай.

12

– За что наказана-то?! – вспылила я, когда Ягушевская послала меня в кабинет ректора.

Опять чистить яйца! Что за дурацкое наказание! И за что?!

– Сейчас девятнадцать сорок пять, – сказала Ягушевская, не выказав ни недовольства, ни раздражения. – Ровно в восемь вы должны прибыть в кабинет. Это приказ ректора. Не обсуждается.

– Не обсуждается! – бросила я с отвращением и пошла вон из столовой.

Все завернулись, и я чуть не скорчила гримасу, показывая, как они все бесят. Своей тупостью, своей дуростью!..

И ещё ректор!

Сейчас приду – и всё ему выскажу. Что Вольпина – вовсе не овечечка невинная. Что это всё – её проделки. Я уверена, что её!

Красные глаза черепа на двери блеснули зловеще, и я от души стукнула кольцом.

– Можно? – заглянув в кабинет, я обнаружила, что там пусто.

Мягким оранжевым светом горела лампа из матового стекла, окно приоткрыто, жалюзи приподняты, и в кабинете свежо и прохладно. Пахнет осенней листвой и дождем. Совершенно умиротворяющая обстановка. Но возле застекленных полок, на которых красовались драгоценные яйца Фаберже, лежала груда тряпок, бархоток и стояло ведро. Меня явно ждали, и умиротворение растаяло само собой.

Здрасьте, родные! Давно не виделись!

Я вошла, с отвращением закатывая рукава рубашки.

Наказал, даже не разобравшись!

Открыв стеклянную дверцу, где стояли на полках кощеевы яйца, сверкая разноцветными бочками, я привстала на цыпочки, пытаясь достать крайнее сверху, подумала и оглянулась в поисках стула.

Возле стола стоял Кош Невмертич и молча смотрел на меня. От неожиданности я отшатнулась и всхлипнула – он и правда выглядел как-то… угрожающе… Может, дело было в черном строгом костюме, а может – в выражении глаз. Ректор глядел хмуро, чуть наклонив голову – как будто собирался броситься на меня тут же.

– Вы здесь были, что ли? – спросила я воинственно, разозлившись на себя, что умудрилась испугаться и показала это. – Или просто ходите бесшумно, как Дракула?

Кош Невмертич не ответил, развернул кресло и я увидела в нём коробку – большую, квадратную, на одной стороне которой красовался непонятный мне логотип – дерево заключенное в круг.

– Это вам, Краснова, – сказал ректор и указал на коробку. – Можете посмотреть.

– И что там? – спросила я, не двигаясь с места, и чувствуя, как холодок пробежал по спине.

Вдруг в этой милой коробочке – красивое хрустальное яичко, в котором мне предстоит просидеть до конца времен, как прошлой жар-птице?

– Откройте, – подсказал Кош Невмертич вкрадчиво. – Там не кусается.

– Очень смешно, – произнесла я, косясь на него, и подошла к коробке. Она не была запечатана, и я приподняла крышку одним пальцем, заглядывая издалека.

В свете лампы блеснули алые и синие камни, и я уже нетерпеливо скинула крышку, не обращая внимания, что она упала на пол. В коробке лежал кокошник, украшенный прозрачными разноцветными камнями. Точно такой, как я видела на птице с человеческой головой, когда однажды создала иллюзию яблоневого сада. Создала иллюзию из-за Коша Невмертича… или для него…

– Что это? – спросила я, не делая попытки взять кокошник в руки и даже прикоснуться к нему.

– Это сапфиры и рубины, – пояснил ректор, стоя по ту сторону стола. – Они подойдут больше, чем янтарь. Янтарь увеличивает вашу силу, Краснова, будит потаённый огонь. Но сейчас нам надо немного другое.

– А что нам надо? – спросила я, не отрывая взгляда от роскошной вещи.

За год пребывания в «Иве» я поняла, что на кокошники в институте была такая же мода, как на модельные сумочки и сапожки. Особым шиком и пользой для волшебных сил были украшения из настоящих камней. Но мало кто мог себе их позволить. У моей сестры Елены был кокошник из искусственного жемчуга и горного хрусталя, и это считалось почти дешевкой по сравнению с драгоценными каменьями в уборах некоторых девиц, чьи родители состояли в попечительском совете. Мой янтарный кокошник был дороже, но и в подметки не годился настоящим рубинам и сапфирам. Камни сидели в «гнёздышках» из жёлтого металла, и я была уверена, что это – не позолота, а настоящее золото.

И это – мне?.. В честь чего, позвольте узнать?..