Василиса Прекрасная

В груди зажглось что-то очень горячее, как комок так и не выплаканной до конца боли. Почему, только почувствовав свободу, увидев ее самый краешек, почувствовав, наконец, что такое забота и внимание, я опять вынуждена общаться с Пашей. Только-только начался красивый вечер, а меня опять волокут за собой как мешок тряпья и жалуются-жалуются. Вечное занятие Паши – борьба нытьем с несправедливостью. Оказалось, я от этого удивительно быстро отвыкла.

Толкнув локтем похитителя, я зашипела:

- Немедленно отпусти меня! И не подходи больше!

- Да, что с тобой происходит?! - вдруг в ответ заорал в сердцах Паша и встряхнул меня изо всех сил, так что я от неожиданности вскрикнула.

- Отпусти девушку, - раздалось рядом с холодной яростью.

- А то что, - вдруг звонко спросил Павел и еще раз встряхнул меня. Заколка слетела с моих волос, и они рассыпались по плечам, теряя всякое подобие приличной прически.

Боже, до он пьян. Выпил для храбрости на пустой желудок и перестал соображать что творит. Я дернулась, но меня в кои то веки держали крепко.

Федор, возникший рядом с нами как демон возмездия, схватил Пашу за предплечье удерживающей меня руки. Тот вдруг оттолкнул меня и, с криком «Получай», замолотил вокруг себя кулаками.

Живая музыка начала давать сбои, видимо, некоторые музыканты засмотрелись на драку. Со стульев начали вскакивать мужчины. Все-таки есть в кулачных побоищах гипнотическая прелесть для мужского племени. Как у зомби, глаза расширяются, руки вытягиваются вперед, а ноги шагают сами.

К Федору и Паше подскочил Игорь, кажется, хотел остановить зарождающуюся потасовку, но не успел. Размахнувшийся Павел нашел удобный объект и с удовольствием въехал красавцу по носу.

- Да ты охренел совсем, - ошалел Игорь. – Зачем по лицу?! Кто же по лицу бьет?

Паша подумал и ударил еще раз.

Разозлившийся Игорь, который с особой нежностью относился к своей внешности и сейчас был унижен в лучших чувствах, рассвирепел и с криком пнул Пашу в ногу. Невесть откуда появились охранники отеля. Один из них споткнулся о стул, задел одного гостя, подпрыгивающего от азарта. Ох, это была стратегическая ошибка! И тут началось по-настоящему...

- Федор, - я схватилась за босса, которому в принципе нельзя было вовсе это ввязываться. И потащила его прочь от столиков, где уже кричали, толкались и делали вид, что разнимают друг друга ранее прилично выглядевшие мужчины.

Обнаружив, кто его тащит, Федор некоторое время послушно двигался рядом, но как только мы вышли из круга света, вдруг сжал меня за талию словно железными обручами и притиснул к себе.

- Совсем меня с ума свела, - прошипел он. – В жизни из-за женщины не дрался.

По виску у него змеилась неровная красная царапина. Мужчина тяжело дышал.

- Ты как? - волнуясь, спросила я. - Как спина? Что-то болит?

- Все, - прошипел он, - у меня из-за тебя все болит.

То ли из-за переполняющих эмоций, то из-за того, что меня слишком крепко обнимали, но воздуха перестало хватать. Я задышала часто, беспомощно, не делая никаких попыток спастись, вырваться из сминающего захвата.

- Что за шашни с парнем? Он дорог тебе?

- Н-нет.

- Игорь? Нравится тебе Игорь?

- Не нравится.

- Это хорошо.

С площадки еще неслись крики, но уже не гневные, а подбадривающие, народ начал понемногу успокаиваться. Вновь заиграла музыка, тихая и щемящая, понеслась над побережьем, подхватываемая теплым ветром.

Горячие губы печатью прижались к моему виску. И Федор прошептал еле слышно:

- А я?

Он не спросил точно: нравится ли… или интересен. Просто «а я», и первой-последней буквах были начало и конец, весь спектр эмоций, напряжение без слов. Мы оба, с первой встречи, первой зацепки глазами и до нынешнего положения, когда стоим, влипая друг в друга и нет сил, нет возможности отстраниться.

- Да, - выдохнула я.

Получилась испуганно, робко, именно так, как я себя чувствовала. Моя судьба решалась, я отдавала эту искреннюю, незамысловатую правду своей души почти незнакомому человеку. Мужчине, которого знала меньше месяца, которого чувствовала надежным и сильным, несмотря на все его боли, чьи поступки не расходились со словами, а присутствие заставляло мое сердце срываться в карьер.

Он помолчал, дыша в волосы.

И на мою ягодицу легла тяжелая мужская рука. Не опасливо, не проверяя реакцию. А спокойно, уверенно, по-хозяйски, словно находилась тут не раз и собиралась пребывать здесь вечно.

- Конфетка моя.

И дополнительное закрепление тел сообщило мне, что я ему тоже нравлюсь. Очень.

Если я сейчас не сниму его руку, это будет согласием. На все. Хочу ли этого? До дрожи в коленках! Готова ли вот так, без ответного открытого признания, без условий? И да бы сказала, что умная девушка так не поступит. Или заранее должна планировать короткую такую, скоротечную как выстрел интрижку. А я не хотела планировать, расспрашивать, удостоверяться, собирать, эээ, гарантии. Мне до безумия хотелось сделать глупость, хоть раз в своей жизни быть неосторожной и сумасшедшей, прыгнуть в омут своих желаний и - не жалеть. Самое главное, ни о чем не жалеть.