Василиса Премудрая. Нежная жуть в Кощеевом царстве (СИ)

— И какие же? — благосклонно спросил Аспид, охотно вступая в игру. Ну вот и сам виноват. Дал возможность выговориться, теперь пускай слушать. Все они пускай слушают.

И ему, и сыновьям его и даже Кощею, который пусть сам меня во все это не втягивал, но благосклонно наблюдал за тем, как втягивали другие. Вроде как не сильно стремился во мне спасения искать, но на что-то надеялся…

— Да вот понять все пытаюсь, какой же это сложной работой меня ваши сыновья озадачили. Насколько все у вас тут не просто и не погибну ли я, чужую волю выполняя. Все ж таки, проклятие это, видимо, совсем хитромудрое какое-то и не всякая нечисть хочет, чтобы царь их был от беды своей избавлен. Совсем все сложно, а я ничего не знаю. Опасности не представляю и рискую на пустом месте помереть какой-нибудь страшной смертью. А не хотелось бы жизнь свою в самом рассвете губить…

Чистосердечное мое признание было встречено гробовым молчанием, в котором особенно громко прозвучал странный треск — Тугарин, сильнее других прочувствовавший все мои переживания, слишком крепко сжал зубы и раздробил куриную косточку, с которой с аппетитом сгрызал мясо.

А я сидела, разглядывала скатерть и просто радовалась, что с нами нет Мыша. Такие потрясения не для его слабого мышиного сердца.

— И чего ты желаешь? — спросил Кощей. И ничего не выдавало в этом, вечернем Кощее того мирного, вполне располагающего к себе дяденьки, что повстречался мне днем в саду. И взгляд — снисходительный, ленивый, безразличный даже, и гордо расправленные плечи и выражение смертельной скуки на скуластом лице…это был Кощей Бессмертный во всей своей злодейской красе. — Домой вернуться?

— Да хоть бы правду узнать попервой. — отмахнулась я от его предположения, лишь чудом защитный знак в воздухе не начертав. Сейчас, расхрабрившаяся, укравшая откуда-то смелость, чтобы прямо обо всем заговорить, я совсем не хотела возвертаться под батюшкино крыло. К неизбежным розгам, крикам, да свадебке.

— Говорят же тебе старшие, не ко времени это знание. — недовольно сказал Тугарин, отплевавшись осколками куриных костей.

— Почему бы ей не рассказать? — вдруг задумчиво спросил Кощей и Тугарин чуть зубы свои в порошок не стер. — Пусть знает и сама решает, сможет ли мне помочь или лучше прямо сейчас к жениху возвращаться.

— Кош, — с укором протянул Аспид.

— А я согласна! Хорошая идея, давайте мне все расскажем.

Смотрели на меня Змеи как на мелкую вредительницу. Вроде и прибить хочется, потому что зараза, а с другой стороны — жалко, потому что зараза маленькая.

И правды мне ожидаемо не открыли.

Как ни странно, от затеи этой «дурацкой» Кощея отговорил Горыныч. Напомнил, про какой-то уже истраченный шанс, про то, что их осталось всего два и что он не желает видеть, во что его государь под действием проклятия превратится.

Моего же мнения слышать не желали, но я не обиделась. Я-то знала, где можно застать Кощей в гордом одиночестве, вне надзора Змеинова семейства. Главное дождаться, когда ему еще немного жизни захочется и он в сад вернется.

А ждать я умела…вроде как.

Глава 6. О царевнах и поцелуях

Галерея, что тянулась вдоль дикого сада, теперь стала моим самым любимым местом для прогулок. Я могла бродить по ней часами, иногда выходя в сад, кружа по тенистым, заросшим аллеям, пробираясь сквозь кусты или воюя с травой упрямо поджидая свою недокормленную жертву.

Каждую свободную минуту я спешила сюда. На встречах с нечистью сделалась рассеянной и резкой. Часто раздражительной и истории мне рассказываемые, записывала без охоты.

Чем-то даже на Мыша походить стала.

Ходила мрачная, бормотала себе что-то под нос, причем часто и сама не понимала, что бормочу…кажется, возможные проклятия на Кощея примеряла, пытаясь понять, чем его подкосило.

Так запуталась в своей бредовой идее, что однажды, встретив в парке Горыныча, растерялась. Даже чуть не расплакалась, так все плохо было. Я ж другую нечисть искала, а не этого чешуйчатого.

— Ты что это здесь? — спросила его, старательно скрывая разочарование. Ну не виноват же Змей в том, что я тут не его поджидала.

— Тебя разыскиваю. — он ловко скинул с плеча один лук, легко поймав его в падении. — Отец сказал, ты пострелять не против. Пойдем, я наконец лук под тебя отыскал.

— Вообще-то я занята.

— Чем?

Это был плохой вопрос, просто ужасный, потому что ответить на него честно я не могла, а правдоподобной лжи придумать не успела. Пришлось брать задний ход:

— Пошли из лука стрелять, только не жалуйся, когда я тебя уделаю.

Горыныч оскалился, он не верил, что такое возможно.

Но это были уже его проблемы…

Повел меня Змей не на стрельбища, чтобы там на глазах у волков в меткости соревноваться, а в лес, на поляну, где самодельные мишени были навешаны на деревья, а разметки для лучников сделаны из прямо здесь же наломанных березовых веток.

— Надеюсь, ты не попробуешь от меня сбежать. — серьезно ответил он на мой удивленный взгляд. Горыныч привел меня в лес полные низшей нечисти, с которой даже Кощей не договорится. Они уважают лишь силу и не приемлют слов, какими бы правильными те не были.