Василиса с премудростью (СИ)

- … а он брови нахмурил, подобрался весь, да на царя – батюшку нашего накинулся с речью обвинительной: «Что же вы запустили так места те, заветные? – говорит, - одно дело, когда болото стоит на месте, и другое совсем, когда разливаться на пашни да деревни окольные начинает за дни считанные, людей захватывая! Этак нечисть, там расплодившаяся, за лето от царства вашего клочка земли не оставит!» А наш-то плечами только пожимает: « Вам–то, - отвечает, - какое дело? Сами разберемся. Пока только три бабы и пропали, нам от них ни горячо, ни холодно…». Тогда сероглазый кааак зашипит: « Сссын вессссь в отцсааа! – по столу бамс кулачищем, вскочил на ноги и давай коня своего требовать, - и ты, - на Ивана показывает,- со мной пойдешшшь, пользсссу хоть какую-то принесссешь!»..

- Про кого вы говорите, в толк не возьму? – вскинулась Василиса, на чернавок уставилась разъяренно, - поясните мне все немедля да как следует!

А у самой сердце вскачь пустилось от предчувствия нехорошего, того и гляди споткнется и остановится!

- Так чего ж там пояснять, - мямлит девка в ответ невразумительно, - ускакал посол Змея Горыныча, а с собою жениха вашего прихватил. Сказал, чтоб к утру их возвращения ждали. Только простился уж царь-батюшка с сыном младшеньким – шутка ли второй раз за седьмицу на те же болота черные ехать, тут уж никакая удаль богатырская не спасет.

- Зачем это нужно? – прижала Василиса руки к щекам, головой раскачивает, - на кой дались им болота те?!

- Так нечисть там совсем расхулиганилась, никакой управы нет! – поясняет вторая служка, скоренько остатки ужина на подносы собирая, да раскланиваясь, - народ ропщет, спасения требует. За последние деньки и вовсе плохо все стало, болото из берегов вышло и семимильными шагами ко дворцу двинулось! Только вы не переживайте не об чем, спите, царевнушка, не след вам подобными ужасами головушку светлую забивать…

Хлопнула дверь в покои Василисины, осталась одна она, мыслям своим на растерзание.

Больше часа минуло, а покой так и не обрела метущаяся душа девицы. Успела она и у окна посидеть, и песню грустную спеть, затем попытку забыться сном спасительным предприняла - ничто фантазии в голове ее разбушевавшиеся успокоить не в силах было.

Тогда вспомнила царевна, как раньше, в тереме батюшкином от тоски спасться ей удавалось. Приоткрыв дверь в покои свои, громко Василиса чернавку подозвала да велела ей принести нити шелковые всех цветов что найдутся и ткань белую плотную.

Так, спустя энное количество времени, присела у окна царевна с лучиной зажженной и стала припоминать дом свой, матушку с батюшкой, дворец их, поля да реки…Хотелось ей перенести на картину лучшее, что в памяти осталось. Да только мысли девичьи далеко ускользали все время, туда, куда сердечко ее тянулося давным-давно… Где кольнет иглой раз – там река, берегов не видать, течь начинает, где кольнет другой раз – горы высокие, верхушки туманом закрыты, появляются, где третий кольнет – птицы там летят, крыльями огромными машут, ветра холодные разгоняют.

Солнышко вот-вот взойдет, а Василиса покоя не знает – вздыхает горестно, шьет – вышивает, да в окошко зорко поглядывает, всадников на горизонте высматривает.

Наконец, с первыми петухами, как и было Владом обещано, отворились ворота к терему ведущие. Конский топот царевне громом среди ясного неба кажется, душа вот-вот в царство иное отлетит с испуга – такое волнение давно она, горемычная, не испытывала. А наездники оба из стороны в сторону раскачиваются, еле – еле в седлах держаться умудряются. Последнее, что увидеть удалось царевне – стражу подоспевшую к приехавшим – помогли тем спешиться, да в терем гостевой войти.

Ох и странное состояние у царевны тут случилося: не то рыдать она захотела, ни то петь от счастья! Бросила на пол рукоделие свое, законченное минутою раньше, и давай по комнатке метаться – то упрекать жениха в горячности излишней, то радоваться, что невредимым вернулся, а то и вовсе кулаками ему грозить сквозь двери закрытые да стены деревянные, мол, «Ответишь ты мне за ночь бессонную!».

Однако прошло время некоторое, и поутихла буря в душе девичьей, осталась там усталость только да желание самолично в глаза серые взглянуть – убедится, что цел, невредим остался…

Долго думать не стала красавица – решила она так: чем в подушку уткнуться и всхлипывать продолжать до обеда самого, уж лучше предпринять шаг один… опрометчивый весьма.

Кивнув собственным мыслям, схватила царевна шаль годами потрепанную (одной из чернавок забытую), накинула ее себе на голову да на плечи, и к двери в опочивальню свою подошла, прислушалась, выглянула аккуратно. Тихо и пусто кругом, ни души вокруг.

- Эх, была – ни была, - шепнула Василиса, за порог нерешительно выскальзывая. – В случае чего, скажу, что лекаря искала, снадобья его волшебного испросить хотела, от страхов и хворей.