Василиса с премудростью (СИ)

- Не все, один из них зайцем стал, - поправил богатырь собеседника и только потом спохватился – задумался, с подозрением на стаканы наполненные уставился. – И вправду было такое. Сейчас припоминаю…

- Эх, знал бы я, что ты за воротник так заливаешь – ни за что тебя на дело не позвал бы, – с горечью напускной змей проговорил, из-за стола поднимаясь, - птицы, зайцы, ящеры – это ведь начало только. Утомил ты меня байками своими, царевич, дай же теперь выспаться прилечь, перед дорогой дальней отдохнуть немного.

Закивал Иван согласно, вскочил на ноги и к дверям направился. Только на пороге самом остановился молодец, вспомнив что-то, и сообщил:

- Я чего хотел–то еще! Сегодня обед у нас намечается торжественный, в честь помолвки моей с Василисою.

- Сегодня уже? – брови Горыныча удивленно вверх взметнулись.

- А чего тянуть? Невеста-то моя, сам видел какая, кабы не покусился кто на чужое. Да и ей не в мочь уже ожидание затянувшееся…

- Мне казалось, вы вчера только познакомились, - вкрадчиво Влад произнес, кулаки за спиной сжимая. – Или не знаю я много? Так просвети?

- Вчера-то оно, вчера… Но я по глазам ее, от счастья блестящим, вижу -жаждет она уединения нашего, еле силы находит, чтоб себя в руках держать. Уж в этом-то я толк знаю! Ну да ладно, перед обедом пришлю за тобой служку, погуляем хоть на последок, перед прощанием!

С этими словами вышел царевич из комнаты, плотно двери за собой притворив.

Постоял еще немного Владислав, затем резко развернулся и к кровати подошел. Отдернул змей полог рывком одним, а за ним сразу Василиса стоит: глаза у девицы на пол-лица, губы подрагивают – того и гляди реветь начнет, но пока крепится.

- Смотрю я на тебя, и в толк не возьму – разве так пиршеству в честь помолвки своей с самим царевичем радуются? – с нотками злости нешуточной в голосе Хранитель врат в мир иной интересуется. – Не этого ли ты добивалась столь долго? Шкурку свою берегла, от меня сторонилась…

Молчит красавица, нечего ей в ответ сказать. Повесила горемычная голову, и давай носом громко шмыгать, да вздыхать судорожно, страдания свои скрыть не в силах.

- Сегодня днем как раз срок сделки нашей выходит, - продолжает Горыныч, не замечая стенаний девичьих, - я, как и обещал, неволить тебя не стану. Оставайся при своем, раз воля твоя такая. А сейчас иди, даже такому зверю, как я, отдых нужен, хоть это ты правильно заметила.

Целый ворох чувств противоречивых в душе царевны пробудился! Мысли табунами туда-сюда заметались, стараясь найти выход единственно правильный. И готова уж признать себя кругом виноватою, и готова все слова свои несправедливые назад взять, да прощения испросить… Только новая премудрость голову девичью посетила: «А нужна ли я ему по-прежнему? Стоит ли сейчас пред ним убиваться, коли нет в его лице ни грамма сочувствия, а уж любви и подавно след простыл.

- Я уйду сейчас, - робко глаза на Горыныча поднимая, шепчет умоляюще Василиса. А сама к полу скрипучему приросла словно, на поступок необычный для себя решается – поговорить на чистоту пытается, - только прежде ответь мне, как на духу, что дальше с нами будет, коли сожгу шкурку, вину свою признавая.

- Сам я теперь не представляю, - было ей ответом, - извела ты меня за годы эти. Не жди от меня обещаний больше никаких. С первой встречи нашей я хотел одного лишь только – любить тебя, рядом быть и делать тебя счастливой. Впрочем, и ты всегда того же хотела, взамен ничего не давая. Прав был Берендей, бесприданницей тебя называя, ведь не оставили тебе отец и мать самого главного – не научили на тепло теплом отвечать, на доброту - добром. Все нахрапом берешь, других ни с чем оставляя… И вот теперь не знаю, что дальше будет. Не знаю, смогу ли довериться тебе, смогу ли всерьез положиться и открыться сызнова.

Слова Горыныча, произнесенные им очень спокойно и твердо одновременно, больно ранили душу девичью. Не могла она и предположить раньше, что может он быть таким пугающе безразличным с нею. Невыразимая тоска охватила Василису, замещая собой прежнюю беспечность и безрассудство.

Так ничего и не ответив Владиславу, отвела царевна взгляд в сторону и, молча, прочь из комнаты его отправилась. Он не обернулся вслед, не окликнул, не остановил. Как добралась она до комнаты своей – вряд ли вспомнить смогла бы: пеленой слез не пролитых застланы были глаза царевны, оглушительным боем сердца перекрыт был ее слух… Многое предстояло обдумать красавице, дабы принять к обеду решение единственно верное.

ГЛАВА 5

Удивительно, как можно из очень счастливой и романтично настроенной барышни за короткое время самой потерянной и измученной стать?