Василиса (СИ)

   Вася подавила улыбку и, взлохматив локоны, которые упали на глаза, качнулась на кресле.

- Проехали. Я успею собраться, - на этом Василиса отключилась.

   Юля ещё несколько секунд слушала гудки и хитро улыбалась, затем нажав на красную кнопку, она набрала другой номер…

   На кухне было привычно светло, то ли от солнца, то ли от светлых штор персикового цвета. Она налила себе кофе и пошла на балкон, не забыв взять с собой миску с печением. Кресло умеренно раскачивалось, а Вася с упоением смотрела на город, который под тихие стуки сердца жил вместе с ней, в одном ритме. И эти машины, спешащие в никуда, и толпы студенток, которые уже как десять минут должны были быть в университете, цокали каблуками. Тук-тук. Звук сердца и стук каблуков. Ненависть, привитая месяцами ранее, заставила ее отхлебнуть побольше кофе, но она не было горьким. Комочки сахара от сгущёнки тепло растаяли во рту, Вася зажмурила от блаженства глаза. Двоякое чувство, которое должно было её преследовать целый день, всю жизнь. Чувство зарождающийся радости и горечь холодного прошлого. Долго ли быть ему, должна была решать она.

  По  лазоревому небу ненастойчиво плыли облака, и как в детстве она принялась распознавать в них образы. Вот пролетел дракон, а за ним злой дядька с огромным крючковатым носом. А вот и слоник, но только с одним ухом, за то с длинным хоботом, который плавно переходил в крыло бабочки, от этого захотелось рассмеяться, и  Вася сделала это. Думаете, это легко рассмеяться, когда ты разучился это делать? Даже мышцы отвыкли. Это странно, для вас, как и для Васи было странным снова смеяться. Была ли виновата Юля в этой небольшой, но весомой перемене в Василисе? Да, но и  Вася почувствовала себя по-иному, она почувствовала лёгкость, которая была как Инь, для холодного Янь.

   Позавтракав печеньем и кофе, она пошла, подбирать одежду, что опять-таки было для неё уже непривычным. Каждое утро дело обстояло так: сунул руку в шкаф, что первое под руку попадётся, то и одевает. Сейчас же, она хотела сделать по-другому, она вывалила все небольшое содержимое шкафа на постель, и, взяв сонного кота из родительской спальни, посадила на край кровати. Бицепса родители приобрели недавно, пару недель назад. Вася, увидев коричневую мордашку, лишь изогнула одну бровь, и, выйдя из кухни у себя в комнате сдерживая улыбку. Животных у них не было с тех пор, как умер хомяк Франкештейн, после этого Вася два дня ревела. Ещё бы ей было всего семь лет, а хомяку было полтора года, она к нему так привыкла. А  имя она сама ему выбирала, точнее она гадала на телевизоре. Брала пульт и, нажав с закрытыми глазами на любую кнопку,  открывала глаза в ожидании. Тогда ей выпал мультик про Франкенштейна.  Родители, узнав имя хомяка, лишь рассмеялись и оставили его. А Бицепсом она кота прозвала лишь потому, что ему было всего лишь месяц, и он был худощавый, несмотря на то, что он ел как взрослый кот. Ну, тут  Вася оставила ход своему сарказму. Родители не знали о тайном имени кота, Вася решила умолчать новую кличку, да и как она могла это сказать людям, которые назвали его Шоколадкой?

   Бицепс неуверенно ступил по одежде, разваленной на кровати, переваливаясь с боку на бок, упал на бирюзовый спортивный костюм. Вася улыбнулась и, погладив кота по лохматой головке, молча, изумилась его вкусу.  Она опустила его на пол, и тот еле перебирая лапами, поплёлся на кухню тихо пища.

   Костюм состоял из толстовки со стоячим горлом, и леггинсов на которых по длине ноги было написано огромными буквами «Life is freedom».  Вася купила его на свою первую зарплату, чисто случайно, в своём же бутике. Просто захотелось чего-то спортивного, и, прогуливаясь уже как покупатель, она увидела этот костюм. Примерив, его она поняла, что с её копной волос на одном боку, это смотрится просто и необычно, и купила его. А затем и забыла его, как тут не забыть, если каждый день она лишь протягивала руку к шкафу не соизволяя взглянуть в него.

   Надев костюм, она, без сомнений, надела синие кеды, и, сложив платок, во столько раз пока не получилась тонкая полоса,  повязала его на голове, оставив узелок на самом виду.

   В зеркале на неё смотрела ненакрашенная блондинка, но яркая в этом костюме. На ней не было чёрного, белого, серого, во что она надевала каждый день. И сказать, ей очень шло, она не была высока,  её метр шестьдесят пять, и тонкие красивые ноги в облачении облегающих леггинсов смотрелись лаконично. Копна весело свисала на один бок, в носу блестела серьга с миниатюрным камешком внутри.  Внезапно ей вспомнился тот день, когда они с Арсением ходили к ректору (директору), тогда она была в костюме фиалкового цвета с фигом на груди, этот костюм лежал где-то там далеко в шкафу. Все что ей напоминало прошлую жизнь, она прятала в глубину, на дно шкафа - дно воспоминаний.