Василиск

— Витька, Колька. Николаич тоже. Почти все медсестры кроме вашего отделения.

— Но, слава Богу, что не ты, — тихо проговорила Аня, с надеждой глядя на него.

— Я не хочу врать или обнадеживать, но я уже уверен в обратном, вопрос лишь времени.

Ветер развевал яркие полотнища с ликами множества святых, снег чуть припорошил позолоченные и серебряные кресты, выставленные впередпроцессии.

Вся процессия заполонила улицу, насколько хватало глаз. Военные отодвинулись чуть в сторону, организовав коридор для прохождения людей.

Несколько попов в черных рясах и богатом убранстве, не останавливая монотонное пение, махали зажженными кадилами в сторону забора, но, не подходя ближе допустимой границы.

Несколько женщин неистово крестясь, стояли около ворот и нестройно повторяли слова молитв. Завидев на крыльце двоих в белых халатах, они истошно завопили им:

— Покайтесь! Да очистит Господь Ваши души! Только покаяние спасет вас!

— Это они нам, — зло процедил Николай, плюнув в сторону.

— А то, самых грешников нашли, — Витька снисходительно улыбнулся в их сторону. Закурив мятую сигарету, он добавил сквозь едкий дым, — Средневековье какое-то.

— Да, не хватает только еще солдат инквизиции, — Николай поежился от холода.

— Ну, пока мы за них. Вон, Николаич идет, довольный, ты смотри!

К ним подошел Николаич в расстегнутом бушлате, весь разгоряченный.

— Видали? Уже хоронют нас! — Витька старательно проокал и отвесил низкий поклон процессии.

— А, этих клоунов-то видал и не раз. Вера-то она не там, — Николаич махнул в сторону попов, и постучал по голове. — А тут должна быть.

— Глубоко копаешь, а как же сердце? — Николай сильнее запахнул куртку, закрыв нос от налетевшего ветра.

— Это мне покойный профессор Иванов еще говаривал, золотой был человек.

— У тебя все золотые, а люди-то все разные, — Николай зашел за Виктора, скрываясь от дыма его сигареты.

— Это только так кажется, у меня люди все одинаковые.

— У тебя-то да, кто ж спорит с тобой, о Аид, — Виктор протянул Николаичу пачку с зажигалкой, тот благодарно принял.

— Собственно баньку-то я растопил, можем начинать.

— Давай, Николаич покурим и начнем. Наверно, вон с тех завалов, — Виктор показал на кучку гробов, привезенных недавно военными на территорию больницы.

— Хорошо бы вот эти разошлись, — Николай плюнул в сторону молебна, который и не собирался затихать.

— А это мы сейчас устроим, — Виктор нахлобучил шапку и направился к КПП. Ему предупредительно мигнули прожектором, он подошел к переговорному устройству и стал ждать вызова. Лампочка замигала, Виктор поднял трубку.

— Слушаю, — ответил бесцветный голос.

— Разгоните процессию для предотвращения возможных волнений.

— Распоряжений о запрете шествия не было.

— Я вам настоятельно рекомендую его запросить, в ином случае мы через десять минут начнем перевозку дров, — Витька махнул в сторону гробов, — в печку, а, не дай бог, что-то раскроется, а может и вывалится что-то?

— Я Вас понял, сейчас запрошу. Это все?

— Нет, когда будет решен вопрос с питанием? Мы пока еще не всех можем в печку отправить, ходят некоторые.

— Вопрос с питанием решается, должны привезти через час. Ждите ответа.

В трубке стало тихо, ушел металлический шелест, лампочка тихо стала угасать.

Виктор вернулся на крыльцо, достал очередную сигарету, но скривил лицо и спрятал обратно.

Через пятнадцать минут появились вдали милицейские машины, воем сирен заглушавшие протяжную молитву.

— Граждане! Попрошу разойтись, шествие окончено! — голос отчетливо выговаривал каждое слово и повторял снова и снова.

Оттесненные машинами, люди начали потихоньку смещаться отзабора и расходиться. Колонна распалась, несущие знамена и кресты лихорадочно озирались, не понимая, в какую сторону теперь нести. Несколько автобусов ОМОНа щитами начали оттеснять упиравшихся во дворы, рассекая толпу и уводя особо рьяных.

— Да, убеждение словом и пистолет гораздо эффективнее, чем просто убеждение словом, — Виктор довольно улыбался.

— Почему перед лицом опасности мы всегда скатываемся в Средневековье? — Николай хмуро наблюдал за разгоном процессии, следя за бойцами, уводящими бившихся в падучей женщин.

— Потому что, Николай, сколько бы мы не пыжились быть индивидуальностями, а никуда от стада нам не деться, — Николаич метко щелкнул окурком в урну.

— Опять профессор?

— Да нет, теперь уже я сам, еще в армии подметил. Предлагаю по глоточку и начать.

По кругу пошла небольшая металлическая фляжка, все дружно крякнули.

— Что это? — прокашлялся Виктор, чувствуя, что по всему телу стало разливаться приятное тепло.

— Спирт, что же еще?

— Хм, не совсем, вроде облепиха, да? — Николай смаковал послевкусие, нестерпимо захотелось есть.

— Она самая, растет у нас тут, за котельной, сам сажал.

— Молодец, Николаич, всегда знаешь, как уважить, — Виктор похлопал его по плечу и получил в ответ ощутимый дружеский удар, отчего немного присел. Уважительно покачав головой, Виктор жестом предложил покурить перед началом.

8