Василиск

— Зачем? Кому мы хотим что доказать? Кому? Себе? — Люда криво усмехнулась, лицо ее стало менее красным, побледневшее от гнева. — Никому и ничего не нужно. Никто и ничего сделать не сможет. Мы должны просто тут все подохнуть.

— Это наш долг, — Ольга почувствовала неуверенность в своем голосе и побледнела. — Наш долг.

— За все долги мы рассчитались. Я не могу их заставить и не хочу. Пусть умрут спокойно.

В процедурную зашел Алексей. Ольга встретилась с ним взглядом и отвернулась, пряча набежавшие слезы.

— Почему больные отказались от приема пищи? — Алексей смотрел поочередно то на медсестру, то на Ольгу. Медсестра, бледная от гнева, резко сдвинула его с прохода и вышла.

Ольга устало сняла с себя съехавшую маску и горько рассмеялась.

— Оля, надень маску.

— Зачем? — Ольга бросила маску в ведро и начала развязывать свои косы.

— Оля, не дури, не хватало еще, чтобы ты тоже заразилась.

— Леша, ты такой хороший, но такой наивный.

Алексей нахмурился, но промолчал. Ольга развязала косы, и красивые русые волосы заструились по ее плечам. Алексей поймал себя на мысли, что он слишком долго смотрит на нее и сделал вид, что осматривает беспорядок в комнате. Ольга заметила это и слегка улыбнулась.

— Хватит Леш, наигрались в докторов. Я устала бороться, — Оля подвязала волосы в хвост, встала и сняла халат. Строгое, сшитое по фигуре трикотажное платье, скрытое за безликим халатом, преобразило ее, сбросив оковы профессии. Она поймала взгляд искреннего восхищения Алексея и кокетливо улыбнулась.

Оля, ты можешь мне ответить на один вопрос? Только честно.

— Да, думаю, что после вчерашней ночи мне нечего от тебя скрывать, — Ольга подошла к нему поближе и изучающе смотрела в глаза.

Алексей зарделся румянцем, но не отвел попривычке глаз. Ольга удивленно приподняла бровь, видя, что тот Алексей, тот застенчивый паренек, который украдкой засматривался на нее в институте, уже вырос.

— Сколько недель у тебя задержка?

— Что? — Ольга удивленно посмотрела на него. Она закусила губу. — По-моему, это тебя не касается.

— И все же, четыре недели?

— Алексей, тебе не положено это знать.

— Отвечай! — он схватил ее за локоть и сильно сжал, Оля тихо вскрикнула и умоляюще посмотрела на него.

— Леш, не надо, пожалуйста, не надо.

— Оль, мне очень надо это знать.

— Только Марату не говори, пожалуйста.

— Не буду этого обещать.

— Не говори, не надо!

— Выйдем, и сама скажешь.

Ты думаешь, нас выпустят? — в ее голосе дрогнули нотки надежды, а глаза заискрились новым ярким светом.

— Я уверен! — Алексей почувствовал, что в нем самом зарождается новое, давно потерянное чувство надежды. — Оля, какой срок.

— Уже шесть недель, — она улыбнулась той улыбкой счастливой женщины, в которую невозможно не влюбиться.

— Ты когда в последний раз сдавала кровь Наташе?

— Я не сдавала, все как-то не до этого было.

— Я тебя прошу сейчас же подойти к ней, хорошо?

— Хорошо, а можно я больше не буду … — Оля показала рукой в сторону зала с больными.

— В этом больше нет надобности пока. А дальше на твое усмотрение, принуждать я не буду.

— Леша, ты просто золото, — Оля чмокнула его в щеку и направилась к выходу. — Ане, действительно, повезло, смотри, не потеряй ее.

Алексей кивнул ей и, когда она вышла, набрал по внутреннему телефону лабораторию. Через шесть гудков ответила Наташа, она что-то жевала.

— Привет, это Алексей, — не дал он ей ответить. — Ты там что, ешь?

— Ой, привет, Леш, — Наташа весело прощебетала. — Ты знаешь, так захотелось есть, просто остановиться не могу.

— Хоть ты ешь.

— Что?

— Ничего. К тебе сейчас подойдет Оля, возьми у нее кровь и сделай, что я попрошу.

— Подожди, я возьму ручку, а то память сам знаешь какая, у меня в особенности, — в трубке раздались поспешные шаги, затем смачный хруст откусываемого яблока. — Диктуй.

10.

Итак, давайте подведем итог, — Алексей сделал вид, что записывает в свой блокнот, — вы не видите смысла в проведении дальнейшего лечения, и поэтому отказываетесь от него.

— Да что от него толку, — послышались с разных концов зала недовольные голоса.

Весь холл был заполнен больными, большинству удалось разместиться на диванах и кушетках, по обычаю расставленныхвдоль стен, но сейчас они были параллельно окнам и холл напоминал небольшой лекторий, где за сестринским столом как преподаватель сидел Алексей. Остальные больные, кто считал себя в состоянии или находился в нетерпении, стояли вдоль стен и искоса поглядывали на молодого ординатора.

— Да прекратите, уже все обсудили, — зашипели на них старушки с диванов. — Да, все верно, мы отказываемся.

Дайте уже нам умереть спокойно! — вырвалось несколько истеричных криков с дальних углов холла.

Хорошо, так и запишем. Вы, конечно, понимаете, что мне придется составить документ на каждого о добровольном отказе от проведения лечения.

Какой еще документ? Я ничего подписывать не буду, — пожилой мужчина с коротенькой бородкой возмущенно вытаращил глаза и вяло пригрозил кулаком в воздухе.

Всю жизнь только и делаем, что бумагу мараем, — подхватило его еще несколько голосов.